Его хвалили, он смущенно улыбался, все были довольны… И только излишне проницательная дочь сенатора Валериания ехидно посмеивалась про себя. Она одна из всех догадывалась об истинной причине спешного Эдуардова бегства: так уж устроены некоторые из мужчин, что свадьба для них страшнее плахи и топора…
Вековые заросли стремительно погибали.
Летом этот процесс выглядел бы эффектнее, по осени же, когда кусты стоят голые, он в глаза не бросался. Был только один явный признак увядания: отрубленные ветви не отрастали вновь, прежде гибкие и неподатливые, теперь они легко ломались.
На второй день пути стало возможным отложить мечи. Рагнар шел впереди, с медвежьим треском ломился сквозь заросли, прокладывал дорогу. Остальные трусили следом и радовались жизни. «То-то невенорцам будет хворосту на зиму!» — завидовала Ильза.
А на третий день кустарник кончился. Внизу, под обрывом, протянулось широкое русло Венкелен.
— Ой! Река! — удивилась девушка. — А я думала, мы назад, в Даан-Азар возвращаемся!
Право, ей стоило помалкивать! Избежала бы длинной и обидной нотации на тему: «Когда наконец боец Оллесдоттер научится ориентироваться в пространстве?»
Левобережный пейзаж выглядел скучным и пустынным. С реки тянуло промозглым холодом. Вода была серой и грязной, у берега плавали хлопья неприятной желтоватой пены, колыхались длинные, темно-бурые водоросли, похожие на клубки змей с головы известного аполидийского чудовища горгоны. Мимо плыли вниз по течению большие бочки — верно, где-то неподалеку перевернулся плот. Одна, вторая, третья… Ильза насчитала всего одиннадцать штук, а потом отвернулась и не стала больше смотреть. Вид их почему-то навеял безотчетную тоску, захотелось плакать. Или это не в бочках дело, а в унылой серости осеннего дня, усталости и бесприютности?
— Сейчас купаться будем! — бодро объявила Энка. — Давно пора, мы уже несвежие!
— Ты что, дура?! — поставил вопрос ребром Орвуд. — Вода леденющая! Чай, не лето на дворе!
— Неважно. От нас уже псиной несет! — конкретизировала определение девица. — А воду мы будем греть на костре. По котелку на нос.
Маленький дорожный котелок девица неизменно таскала с собой, будучи главной любительницей супов и прочего жидкого варева.
— А разводить в чем? Может, у тебя в мешке и корыто имеется?
Корыта, понятно, не имелось. Зато шагах в пятистах вверх по течению встретилась опустевшая рыбацкая хижина, сбоку был пристроен маленький сарайчик, а в нем нашлось вполне подходящее по размеру ведро. Дэн, с рождения привыкший к удобствам цивилизации, не представлял, чем оно поможет. Разве способен взрослый человек либо другая тварь, сравнимая с ним по размеру, обойтись при мытье одним-единственным ведром?
Оказалось, прекрасно может. И голову хватает промыть, и на тело остается. Но только если имеешь определенный навык. Дэн такого навыка не имел, воду лил почем зря, будто она из крана текла, и потому попал в положение затруднительное. Сидел в сарае мокрый, замерзший, весь в мыле — отвратительном вонючем мыле местного изготовления — пока для него кипятили вторую порцию.
— Утопиться он там, что ли, надумал?! — ворчал Орвуд. Он остался последним на очереди, уже хотел спать, задержка его злила. — У самого даже бороды нет, а воду тратит, будто с ног до головы шерстью покрыт! Будто он волосатый гурр, а не человек! Совершенно не приспособленное к жизни создание!
— Точно! — согласился Хельги. — Он не создан для нашего мира! Пора от него избавиться.
— Хочешь на родину вернуть? — Вопрос был чисто риторическим, но ответ оказался неожиданным и интригующим:
— Не-а! Миру Макса тоже не помешает подольше отдохнуть от такого неприятного типа! Знаю я одно местечко — туда нашему клиентусамая дорога!
…Из сарая рысью примчался Дэн — сам голый, без штанов, только чресла кое-как обмотаны махровыйполотенцем, — срамотища! Девицы демонстративно отвернулись. Маленькая Урсулка хихикнула и подтолкнула Ильзу в бок:
— Смотри! Смотри скорее! Волосатый какой! Даже на спине! Гадость, да?! — Она впервые видела так близко настолькоголого дядьку.
Ильза, понятно, смотреть не стала. А Орвуд нарочито громко прошептал, якобы про себя:
— Ну точно гурр! Вылитый! Хоть сейчас на помойку!