147 
…Дорога до Конвелла оказалась легкой и неутомительной, заняла около суток. Включая одну ночевку в подводной пещерке явно рукотворного происхождения, но давно опустевшей. Стены ее изнутри были покрыты мягкими, похожими на куртинки мха, водорослями. Другие растения, с длинными тонкими стеблями, пологом занавешивали вход, придавая обстановке камерность, создавая почти домашний уют.
— Похоже, тут морген жил, — определил Лавренсий Снурр, оглядевшись. — Отшельник какой-нибудь либо поэт… Щас скелет поищу.
— На кой демон тебе его скелет? — удивился Рагнар.
— Так любопытно же! Лавренсий Снурр всегда интересуется стариной, — пояснил он, так и найдя скелета. — В другом месте помер, — заключил провожатый. — Либо сожрал кто, прямо с костями.
— Кто?! — испугалась Ильза. — А нас не сожрет?
— И то верно, — кивнуло чудовище. — Кто мог его сожрать? Не я — это точно. Лавренсий Снурр всегда помнит, кого где поймал… Офелия Сакс разумных тварей вовсе не ест, такой у нее принцип. Паскуаль не подрос еще… А больше, кажись, некому. Спи спокойно, я с тобой!
— Я тебя за руку буду держать, на всякий случай, — попросила Ильза. Слова провожатого ее не успокоили. Потому что, хоть и прожил тот не одну тысячу лет, знать все на свете не дано никому. Мало ли кто бродит в нижних водах по ночам! Мало ли чем этот кто-то питается! Вдруг мирными путниками? Людьми, эльфами, гномами? Возможно. Но только не Лавренсиями Снурррами. Значит, надо держаться к нему поближе…
Зря она беспокоилась. Ночь прошла мирно, никто страшный не напал. А поутру Меридит нашла письмена на камне и даже смогла прочесть — язык подводного народа моргенов здорово напоминал староэльфийский. «Место обезрыбело, переселился в южную протоку. Справляться у соседа Миллуарика», — гласила надпись.
Ильзе стало скучно. С того дня как страшный фьординг Улаф вывез ее пленницей из разоренного Лотта, вокруг постоянно творились всякие ужасы. Люди убивали нелюдей и наоборот. Чудовища пожирали и тех и других. Мага превращались в чудовищ. Мир грозил рухнуть в любой момент. И все эти страсти стали настолько привычными, даже обыденными, что ей как-то в голову не пришла такая проза жизни, как мирное переселение незнакомого моргена, отшельника или даже поэта, по причине безрыбья… Случаются же на свете чудеса!
Неприветливо встретил путников Конвелл. Дождь лил как из ведра, порывы северного ветра гнули деревья к земле, холодало с каждым часом — того гляди, снег повалит. Может, оно и к лучшему. Тем редким вечерним прохожим, которых непогода еще не загнала под крыши, не пришлось удивляться: что это за твари разгуливают по их городу мокрыми насквозь? Не упрятать ли их в темницу за неблагонадежность вида? Конвелл был консервативным городом. Здесь не любили чужаков, если только они не торговые гоблины и не привезли на продажу сехатьский товар, неизменно пользующийся большим спросом у состоятельных горожан.
— Уже поздно искать мага, — сказала Ильза. — Ночь скоро. Давайте пойдем в гости к Бандароху Августусу, там и заночуем.
— Еще не хватало! — ужаснулся Хельги. — Целая ночь в обществе этого урода и его окаянного потомства! Дети будут орать и не дадут нам выспаться. Надо приткнуться в каком-нибудь сарае. Или поискать съемное жилье.
— О! Ты знаешь, сколько здесь стоит снять жилье?! Целое состояние, уж поверь! Мы с Эдуардом прошлым летом приценивались — не подступиться было! А теперь наверняка еще вздорожало! А в сарай нам нельзя, мы же мокрые! Риматизм будет! — вдохновенно вешала Ильза, искоса поглядывая на Орвуда. Она знача, кого привлечь в союзники.
— Точно! — попался на удочку гном. — Я слышал, Конвелл — очень дорогой город… и не смотри на меня, как солдат на вошь! — последняя фраза была адресована грозному и могучему демону. — Вопрос не в скупости, а в принципе! Не желаю, чтобы местные обыватели обогащались за наш счет! И вообще, какой резон платить за то, что может достаться даром? Немедленно идем к Бандароху, мне надо бороду сушить!
Хельги принялся роптать, но старший брат по оружию слушать возражения не желал. Остальным было все равно. Бандарох так Бандарох, лишь бы просохнуть…
Тем горше было их разочарование, тем сильнее злорадствовал Хельги. Нет бы снять комнату прямо у реки, чтобы далеко не ходить, — пожадничали! Тащились через весь город, на другой его конец, под ледяным дождем, под ударами ветра — и что толку? На дверях Августусовой квартиры красовался амбарный замок. Угол проема заплетала густая, непотревоженная паутина с седыми коконами дохлых мух, тут же висел скрюченный трупик паука. Порог был покрыт толстым слоем пыли.
147 
