39 
Наконец он нашелся:
— Я… Э… я… строю себе дом в поместье.
Называть поместьем небольшой участок земли, принадлежавший Милану и его отцу, было слишком, но Елена вежливо ответила:
— Да ну?
— Да, мне показалось, что наш дом будет маловат, когда я женюсь и обзаведусь большой семьей. Да и корову еще одну завести не помешает.
Тут он безразлично добавил:
— И, может быть, парочку коз.
Елена спрятала улыбку.
— Как здорово, — сказала она. — Так значит ты… собрался жениться?
Милан покраснел.
— Да, время пришло. Мне уже двадцать пять, и хозяйству нужна женщина.
— Может быть, и тебе тоже?
— Да. И мне тоже.
Она нагнулась и сняла несколько травинок, налипших на ее мягкий кожаный сапог.
— Ты… уже, должно быть, сватался?
Он тоже не решался поднять глаза.
— Ты же знаешь, что нет, Елена.
Она прекрасно понимала, почему он не делает ей предложения. Беседа становилась все более натянутой, поэтому она вскочила.
— Смотри-ка, одна коза куда-то пропала!
Только что обе козы паслись рядом, а сейчас одна из них просто зашла за куст с желтыми цветами, так что повод прервать разговор был сомнительным.
Но Милан ее понял, а так как сказать ему было больше нечего, продолжение разговора оказалось бы в тягость обоим. Милану и в голову не приходило взять ее за руку или поцеловать. В этой местности репутация была для девушки превыше всего.
Он тоже поднялся.
— Ну что ж, пойду дальше. Если потребуется моя помощь, ты только скажи, Елена!
— Спасибо, скажу.
Оба прекрасно понимали, что она никогда не осмелится о чем-то попросить его.
— А ты придешь на праздник урожая?
Она неуверенно улыбнулась.
— У меня есть только это платье. Не думаю, что мне стоит появляться в нем на празднике.
— А почему бы и нет, — сказал он, сам не веря в то, что говорит. Ему ведь тоже не хотелось, чтобы она подверглась насмешкам. — В один прекрасный день, Елена, я куплю тебе новое платье.
На ее лице отразился страх.
— Нет, ты поняла меня неправильно! Но ведь своей собственной жене новые одежды покупать можно, не так ли?
С этими словами он ушел, прежде чем она успела ответить или смутиться.
Он ведь был деликатным человеком, этот добрый Милан.
Елена долго провожала его взглядом, следя за тем, как он то появляется, то исчезает между скалами и кустами на пути вниз, к деревне.
Она не боялась жить одна в своем крохотном разваливающемся домике.
Мужчины Планины соблюдали моральные устои, предписываемые религией и строгим воспитанием. В Планине не было так называемых «плохих» женщин. Здесь неукоснительно соблюдались заповеди Господни.
С другой стороны, она боялась «ночного странника» больше, чем остальные. Во-первых, потому что она жила одна на самом краю деревни, а во-вторых, потому что ее дом стоял близко к тому месту, где его чаще всего видели: на верхушке горы к северо-западу.
Сама она с ним не встречалась. Ей редко приходилось выходить в темноту. А днем его не было видно. Хотя иногда он появлялся уже с наступлением сумерек. А по ночам… Она слышала много рассказов о нем от тех, кому приходилось выходить из дому ночью.
Поэтому Елена всегда очень спешила, загоняя коз домой.
Милан… Теперь он казался ей маленькой точкой в самом низу склона. Если бы жить с ним в одном доме, разумеется, в его доме в деревне, она чувствовала бы себя в полной безопасности.
Только вот его старому отцу она совершенно не нравилась, в этом не было никакого сомнения. Он вечно плевал ей вслед и выкрикивал оскорбления о нищенке и тому подобные, хотя уж ему-то рассуждать об этом не пристало. Елена тоже понимала, что Милан ждет своего времени.
Только бы он не нашел другую! Елена вполне могла представить Милана своим мужем — собственно говоря, выбора-то у нее и не было — хотя он был далеко не идеалом.
Девушки Планины не тратили зря время, предаваясь мечтаниям о сказочном принце на белом коне.
В тот же день, когда Елена встретилась с Миланом, с севера к Планине подъезжал странный, разъяренный человек.
Сёльве Линда из рода Людей Льда трясло от бешенства.
Накануне он остановился в какой-то деревеньке, название которой было ему неизвестно. Она оказалась настоящим разбойничьим гнездом!
39 
