Последние отзывы

  6  

Сели на диваны, помолчали. Поднялись.

— …До свидания! Михаил Маркович… — Воровский крепко жмет ему руку. — Петр Иванович… — задерживает руку, говорит подчеркнуто, напоминая, — господин Леднев…

Воровский выходит на платформу.

Поезд трогается. Удаляется фигура Воровского. Последний напутственный жест.

Человек с крысиной физиономией бесшумно входит в купе и бесшумно усаживается. Смотрит. Разглядывает. Беззастенчиво. Перед ним — двое. Безукоризненно одетые господа.

— Будем знакомиться?.. — голос у «крысиного» шершавый, как наждак.

Молчание.

— Что же вы молчите… То-ва-рищи?

Двое смотрят друг на друга. Недоуменно.

— Мистер что-то хотел сказать?.. — спрашивает Петр.

— А-а! Американцы! — Новый пассажир скорчил мину. — И провожал вас не господин Воровский, а президент Штатов Вудро Вильсон!..

«Крысиная физиономия» издала скрипучий смех.

«Господа» подхватывают.

Смеются все. По-разному.

Стрелки. Стыки. Мосты. Стучат колеса. Проносятся станции. Мелькают реки, леса…

Двое по-прежнему сидят напротив одного. Двое читают иллюстрированный журнал и расписание.

Один смотрит на них остренькими глазками, не отрываясь.

Бородин, слегка подвинувшись, показывает страницу, проводит пальцем по строке. Петр чуть наклоняется, читает: Линчепинг… стоянка 7 минут…

— Йес.

Поезд замедляет ход. Здание вокзала, надпись: Линчепинг. Удар колокола: прибытие.

Двое поднимаются, берут саквояжи и трости.

— Гуд бай!

Выходят на платформу.

«Крысиная физиономия» — за ними.

Двое выходят на привокзальную площадь. Видят несколько пролеток. Петр направляется к одной из них. Человечек тут же резво взбирается в другую пролетку. Но Бородин останавливает Петра, достает из жилета часы, смотрит: рано, не следует спешить!..

Стоят.

Шпик напряженно вертится на сиденье.

Пора. Двое усаживаются.

Пролетка шпика трогается.

Теперь и Бородин дает команду извозчику.

Лишь только шпик въезжает в улицу, второй экипаж круто сворачивает и катит по площади, направляясь снова к вокзалу.

«Крысиный» теряет подопечных из виду, суетится. Его пролетка, разворачиваясь, перегораживает движение в узкой улице. Махнув рукой, шпик соскакивает и бегом устремляется через площадь.

Удары станционного колокола: отправление.

Двое спокойно входят в купе.

Поезд трогается.

Шпик выбегает на платформу.

Поезд уже далеко.

За окнами вагона — крупные буквы: Копенгаген.

Из купе выходят Бородин и Петр — два рабочих парня, один в блузе, другой в свободном, мятом костюме.

Они спешат смешаться с толпой.

В Копенгагенском порту — послевоенное оживление. О прошедшем говорят полуразрушенные пакгаузы, ржавые корпуса судов, застрявших у отдельных причалов. Но порт ежедневно принимает корабли. В основном с Запада. Отправляет в основном — на Восток. Пассажирские и торговые линии еще законсервированы. Война окончилась, но идут военные грузы. Бородин и Петр стоят около огромного океанского судна под американским флагом.

— Матросы… — Бородин обращается к спустившемуся по сходням шкиперу. — Отличные ребята, можем пригодиться…

— Шутники, — усмехается шкипер. — Вас тут на сто посудин… — кивнул в сторону платформ, стоящих на железнодорожной ветке. На них греются в лучах блеклого солнца безработные.

— Нас всего двое, — говорит Петр.

— Много!

— А если один?..

— Спросите на «Хелиг Олафе»…

С платформы язвят:

— Идите, идите!.. Там требуется капитан.

На причале — воинская часть. Перед строем прохаживаются офицеры.

Раздаются команды:

— Становись!.. Напра-во!..

Солдатская масса растягивается серой гусеницей. Безработные курят, смотрят на солдат.

— Сопляки еще.

— Жалко!..

— На корм.

— Червячкам и рыбам…

Петр и Бородин среди безработных.

— Да, время против нас, — глядит на отправку Бородин.

— Сегодня — англичане, вчера — американцы, и все туда… — цедит кто-то.

— А нам — туда… — Петр показывает в другую сторону.

— Не выйдет у вас, ребята…

— Почему?

— Платить надо. Шипингмайстеру.

— Неужели?! И много? — вырвалось у обоих.

— …Задаток получите, принесете!.. — коротко рубит здоровяк шипинг, шагая по причалу.

Бородин и Петр почти бегут рядом.

— Как, весь?

— А вы что думали! Капитану отдаю… половину…

— Когда устроите?

— Не знаю… Придется подождать…

  6