... 
302 
Но какие – я уже никогда не узнаю…
А Ролар неумолимо продолжал:
– После посвящения тело Хранителя постепенно изменяется – обостряется зрение, слух, отступают болезни, повышается ловкость, возрастает физическая, а в твоем случае и магическая сила. Это происходит очень медленно, почти незаметно, но, как только Повелитель умирает, процесс ускоряется в сотни раз. С первого же дня Хранитель обретает способность к быстрой регенерации, а уже в конце недели становится практически бессмертным, как Повелитель.
– Бессмертным?! – Наверно, со стороны я здорово смахивала на помешанную – бледная, встрепанная, с приоткрытым ртом и безумным взглядом. – Ролар, что ты несешь? Я – бессмертная?!
– Уже нет, – уточнил он. – Первый же удар в сердце обращает процесс вспять. В отличие от Повелителя, при необходимости возлегающего на алтарь ежедневно, Хранитель может замкнуть Круг только один раз. Возможно, какие-то побочные эффекты вроде крепкого здоровья и ночного зрения сохранятся еще на несколько лет, так что, если у тебя намечаются какие-нибудь рисковые и опасные дела, не откладывай их на потом.
– Так вот что произошло в валдачьих катакомбах! – осенило меня. – Сила вампирьей крови, позволившая совершить грандиознейшую телепортацию в истории магии! Эх, зря они отговорили некроманта от сомнительной девицы, вышло бы не хуже, чем с вампиром!
– Что?
– Потом объясню, – пообещала я. – Но почему ты не рассказал мне об этом раньше? Если бы я знала, что могу без ощутимых потерь черпать силу из собственной крови, все было бы намного проще! Нам не пришлось бы сражаться с разбойниками, убегать от волков и питаться мятой селедкой!
Ролар, до сих пор старательно отводивший глаза, наконец отважился на прямой взгляд, и я почувствовала себя палачом, примеряющимся, как бы половчее тюкнуть секирой по повинной вампирьей шее.
– Если бы в течение двух недель тебе не удалось провести обряд, процесс стал бы необратимым. Представь – ты превратилась бы в самую могущественную ведьму на земле, сильную, ловкую, неуязвимую, без труда читающую чужие мысли и не стареющую до трехсот лет.
– Впечатляет, ну и что?
– Я боялся, что ты не устоишь против соблазна.
Не задумываясь, я размахнулась и отвесила Ролару пощечину. Он не увернулся, хотя вполне мог успеть, виновато потер щеку:
– Извини. У меня не было иного выхода.
Я грязно выругалась, чтобы не расплакаться.
Все было кончено. Мне не удалось спасти Лёна, я бесплодно растратила подаренную им силу, по собственной глупости провалив обряд, да что там – я даже не сумела заслужить доверие друга-вампира, с которым несколько дней делила пишу и кров и сражалась плечом к плечу. Отныне Догева была закрыта для меня навсегда, а о возвращении в Стармин не стоило и помышлять.
Лучше бы Лереена убила меня по-настоящему.
А Повелительница тем временем подошла к двери, беспрепятственно откинула брус и настежь распахнула створки.
Глава 22
Я слишком поздно вспомнила, что работающий Круг способен искажать или вовсе разрушать наложенные по соседству заклинания. Роларовы усы бесследно исчезли, а моя куртка, и без того потрепанная, превратилась в живописное рубище из дырявых лохмотьев – я столько раз, не задумываясь, зачаровывала прорехи и грязные пятна, что от оригинала остались только пояс и пуговицы.
Ролар, в первое мгновение опешив, кинулся было вслед за Лерееной, но та уже переступила порог. Хватать ее за шиворот и втягивать внутрь вампир не посмел. Бросил на меня отчаянный, умоляющий взгляд, но я чувствовала себя настолько паршиво, что восприняла срыв нашего плана как само собой разумеющееся, и, поднявшись, в полной прострации поплелась к выходу. Волк широко зевнул, потянулся, спрыгнул на пол и неспешно потрусил следом.
Орсана ждала меня у порога. Она радостно подалась навстречу, но, увидев мои потухшие глаза, сникла, не задавая вопросов. Попыталась сочувственно меня обнять, но я уклонилась и прошла мимо.
Вернее, прошла бы, не уткнись в грудь какого-то типа, не пожелавшего уступить мне дорогу. Пока мы сидели в храме, народу на площади заметно прибавилось, причем собрался он отнюдь не любопытствовать или скорбеть. Я бы определила его настроение как выжидательно-угрюмое. Детей на руках никто не держал, немногочисленные женщины мало отличались от мужчин, единогласно предпочтя штаны юбкам и опоясавшись мечами.
302 
