очень нудно 
14 
Внезапно она сжала ее руку так сильно, что та по-настоящему испугалась.
– Что с тобой? – шепнула она. – Ты выглядишь, как сама смерть.
– Я едва держусь на ногах, – пролепетала Изабель, – на пределе своих сил. Эти речи… мой Бог, этому не будет конца! Я сейчас потеряю сознание!
– Ради всего святого, только не это! На нас смотрит весь мир. На нас обращено больше внимания, чем на этого человека в черном, который доконает нас своими тирадами. Постарайся и возьми себя в руки. Знаешь же, как строга королева, когда речь идет о нашем появлении перед публикой.
– Знаю, но ты не можешь себе представить, какие страшные страдания я переношу.
Едва она произнесла эти слова, как резкая боль пронзила все ее тело, и бедняжка не смогла сдержать пронзительного крика.
Оратор прервал свое выступление, и все взгляды устремились на Изабель. Екатерина нахмурила лоб, но Изабель уже ничего не видела. Ее разрывала новая волна боли. В своем узком корсете она не могла больше дышать и, лишившись чувств, опустилась на пол.
В ужасе Шатонеф склонилась над ней и попыталась поднять.
– Несомненно, это случилось из-за жары, – сказала она, увидев быстрый гневный взгляд королевы.
– Тогда унесите ее отсюда – распорядилась королева. – Свежий воздух поможет ей. Эти молодые девушки не могут выдержать даже самого малого! Немного жары, и они уже падают в обморок.
Подбежавшие молодые люди подняли Изабель и вынесли ее из зала. И теперь каждый смог увидеть, что на том месте, где только что лежала молодая женщина, осталось большое кровавое пятно.
Возглас изумления пронесся по залу. Все обсуждали случившееся, перебивая друг друга и споря о странном несчастном случае, жертвой которого стала такая прекрасная молодая девушка. Оратор больше не пытался продолжать речь. Его бы все равно никто не слушал. Пришлось объявить начало официального обеда, чтобы положить конец всеобщему смятению.
Тем временем Изабель, под полными ужаса взглядами придворных спокойно произвела на свет очаровательного мальчика.
Она лежала на скамье, на которую были спешно брошены две подушки; едва новорожденный увидел свет, он начал кричать изо всех сил. Такого ора почтенные стены кабинета бургомистра никогда прежде не слышали!
Королева была вынуждена смирить свой гнев, чтобы не придавать скандалу еще более неприятный характер. Она жестом подозвала к себе господина де Нансэ – капитана своей гвардии – и шепнула ему на ухо несколько слов. После чего с улыбкой и видимым облегчением направилась в праздничный зал вслед за королем.
Роды прошли нормально. Молодая женщина еще ощущала слабость и головокружение, но больше всего она чувствовала себя очень усталой. Она хотела спать и только спать, много часов подряд. Поэтому все, что ей было нужно, – это погрузиться в сон, чтобы никого не видеть, особенно Екатерину, гнева которой она очень опасалась.
Через некоторое время она заметила, что ложе ее качается. Хотя оцепенение еще и затуманивало сознание, она постепенно поняла, где находилась: ее положили в тщательно зашторенный паланкин и несли по такой неровной дороге, что лежать в нем, несмотря на матрацы и подушки, было очень неудобно. Изабель не имела представления, куда ее перевозят. Занавески были плотными, и она не видела окрестности.
Через несколько часов паланкин, наконец, остановился. Роженица оказалась во внутреннем дворе здания, которое нетрудно было узнать: она находилась в монастыре. У входа стояла высокая, стройная женщина, из-за своей одежды выглядевшая строгой: Ее руки скрывались в широких рукавах мантии. Изабель смотрела на нее в отчаянии.
– Не могли бы вы сказать, где я нахожусь, мать-настоятельница?
Та посмотрела ей прямо в глаза и строго ответила:
– Вы в монастыре Кордельер д'Оксонн, дочь моя. Ее величество королева Екатерина решила, что вы должны оставаться здесь, пока она не даст новых указаний.
– Новых указаний? Но как долго мне придется здесь находиться?
– Я не знаю, дочь моя. Возможно, королева хочет, чтобы вы приняли пострижение.
– Я должна оставаться в монастыре? Но это невозможно!
Изабель была полностью подавлена и готова разрыдаться. Она умоляюще посмотрела на настоятельницу. Ее охватила паника. Эти высокие стены, эта строгая, почти нечеловеческого вида женщина и стали ее судьбой, предназначенной Екатериной? Внезапно она повернулась, подбежала к закрытой двери и крикнула: «Я не хочу становиться монахиней! Я не хочу жить здесь!»
14 
