Лёгкий, ненавязчивый романчик 
62 
Без дальнейших разговоров двое мужчин подняли маленькую девочку, которая билась, извивалась, пиналась, кричала. Калеб вынес ее на улицу, а Маттиас тем временем удерживал плюющую и извергающую проклятия старшую сестру.
— Что вы делаете с ней, а? Проклятые похитители детей, я подам на вас в суд, я…
— Нет, ты этого не сделаешь, — казал Маттиас и застонал от боли, когда это чудовище укусило его. — Ты хочешь запретить своей младшей сестре поселиться в настоящем и прекрасном доме, где она получит образование и со временем сможет стать настоящей дамой?
— Дьявол, проклятый дьявольский поп!
— Я не поп, а врач. Тебя саму следовало бы тщательно осмотреть, и оставь ты эту недостойную жизнь.
— Мне и здесь хорошо, не хочу меняться местами ни с кем. Что вы сделаете с Фредой?
— Мы увезем ее в Гростенсхольмскую усадьбу. Там уже живут трое бездомных ребятишек, которым она составит компанию, — выдавливал Маттиас из себя слова, продолжая бороться с фурией, в то время как младшая сестра дико кричала на улице. — Она будет питаться три раза в день, будет окружена заботой и любовью, чего ты не можешь ей дать.
Фурия сдалась.
— Хорошо, в таком случае, забирай ее ты, лицемерный распутный козел! Увези с собой, я хоть освобожусь от ее вечного нытья о еде. Я пыталась только по доброму относиться к ней, но одной мне намного лучше. Намного! Мужчинам не нравится, когда она болтается под ногами.
— Хорошо, — сказал Маттиас. — Отдай только мой кошелек с деньгами.
— Какого черта, ты обвиняешь меня в воровстве, а?
— Да, давай кошелек!
— Я не…
Маттиас силой отнял у нее кошелек.
— Вот тебе монетка; не придется идти сегодня на панель.
Она изо всех сил бросила монету, и та со звоном покатилась вниз по лестнице.
— Я не нуждаюсь в твоих паршивых деньгах, проклятый святоша!
— Как хочешь, — сказал добродушно Маттиас и пошел от нее прочь.
Не успел он спуститься до конца лестницы, как она стрелой пронеслась мимо него и схватила монету. Маттиас на прощание вежливо поклонился. Она ему показала язык.
— Быстрей, — прошипел Калеб, рукой зажав рот Фреды, когда Маттиас подошел к саням. — Мы привлекаем внимание, и я не в силах больше заставить ее молчать.
Они быстро уехали, втроем удерживая десятилетнюю Фреду, которая думала, что ее везут в ад.
— Фреда, послушай нас, — обратилась Габриэлла к девочке. — Мы хотим помочь тебе. Ты больше не будешь спать на холодной лестнице, не будешь голодать, не увидишь непристойностей. Садись и посмотри вокруг! Мы едем домой в Гростенсхольм, ты же родилась в этом уезде.
— Проклятая баба! — закричала Фреда.
Когда они приехали в усадьбу, она уже более или менее успокоилась. Или же не осмеливалась дальше продолжать борьбу.
Путники сняли с себя запачканную одежду, а с Фреды — все ее тряпье и отвели прямо в деревянную ванну, которую подготовила Лив. Все четверо держали и мыли ее, а крики смертельного испуга слышны были даже в Липовой аллее. Спустя мгновение они все были мокры, а на полу стояла лужа, напоминавшая озеро.
Когда они отдраенную начисто Фреду, которая даже не отзывалась на свое имя, отнесли в кровать в комнату большеглазой и испуганной Эли, Габриэлла заявила:
— Я переезжаю на эту ночь к девочкам. Они друг друга не знают. Эли испугана, а Фреда, я думаю, окончательно решила сбежать.
— Хорошо, — сказал Калеб. — Мы перенесем вашу кровать.
Одно его доброе слово очень подбодрило ее.
Габриэлла посмотрела на него, но Калеб уже забыл о ее жаждавшем утешения сердце, отдав предпочтение более практическим делам. Впрочем, и она уже не нуждалась в похвалах этого грубияна.
Но, когда Габриэлла в спешке проходила по коридору за своими ночными принадлежностями, то остальные трое переглядывались между собой и улыбались. Дисциплина начала действовать!
Ночь для Габриэллы оказалась беспокойной. Фреда была возбуждена, скучала о сестре и совершенно не хотела лежать в своей прекрасной кровати. Проклятиями и неукротимым упрямством она приводила в ужас чувствительную Эли.
В конце концов Габриэлла вынуждена была обратиться за помощью.
Лив отправилась за Маттиасом и Калебом, которые уселись подле Фреды, Габриэлла же тем временем держала руку Эли.
62 
