115 
Весть была столь невероятна, что король отказался ей верить. Поддержал его и папский легат, Эд де Шатору, предположив, что крестоносцев хотят заманить в ловушку. Но вестник настаивал:
– Если я вас обманываю, вы можете меня убить. Можете отомстить и всем моим соплеменникам, но я не боюсь, я спокойно пойду вместе с вами.
– Так чего же мы ждем?! – вскричал Робер д’Артуа. – Я со своими рыцарями скачу вперед и…
– Не спешите, брат мой, – остановил его король. – Войти в город первым следует мне.
Король отдал приказ выступить и, оставив в лагере надежную охрану, занял место во главе своих баронов. Крестоносцы направились к понтонному мосту, миновали его и въехали в город, который и впрямь был пуст. Ни один человек не встал на его защиту. Более того, беглецы оставили здесь все, чем владели. Не забрали они оружие и боеприпасы, оставили провиант и всю домашнюю утварь. Дома стояли открытыми, словно их владельцы отлучились на рынок или пошли погулять. Единственным проявлением враждебности горожан был пожар, бушевавший на базаре, но его, хоть и с трудом, удалось потушить. Город без боя сдался крестоносцам, и прежде всех других дел нужно было воздать хвалу Господу. Король с легатом выбрали для этого мечеть, которая изначально была церковью, освященной Жаном де Бриенном во имя Девы Марии, церковь вновь освятили, и мощный хор грянул «Тебя, Бога, хвалим…».
Людовик про себя не уставал удивляться столь скорой и полной победе. День, один только день понадобился ему, чтобы богатый и сильный город оказался в его руках, тогда как Жан де Бриенн потратил целых полтора года, чтобы завоевать его. Как не увидеть в такой победе Господней воли? Он наслал страх на опытных воинов противника, и они бежали с поля боя.
Когда крестоносцы убедились, что в городе и на самом деле осталась лишь горстка коптов, живших неподалеку от своей церкви, и еще несколько узников, которых тут же поспешили освободить, и те с радостью предложили свои услуги новым хозяевам, король отправил нескольких знатных сеньоров за королевой, принцессами и их придворными дамами.
Разместить их было решено во дворце султана, так как в каждом крупном городе у султана был дворец. Дворец Дамьетты был невелик, но хорошо защищен, представляя собой небольшую крепость, его и заняла королевская семья. Когда спала дневная жара, королева вместе с другими дамами под приветственные клики всего войска прошествовала по мосту и вошла в Дамьетту. Француженки с изумлением рассматривали невиданный город с домами, беленными известью, чью ослепительную белизну подчеркивала темная зелень пальм. Дивились они высоким минаретам и узким улочкам, вдыхали непривычные запахи: то пряностей – перца и корицы, то нежный аромат нильских лотосов, то кипящего масла, то рыбы, когда вяленой, а когда и подгнившей, и еще чего-то неведомого для западных людей. Прохлада дворца, куда вошла Маргарита, обрадовала ее, а внутренний дворик с пальмами и розовыми лотосами в бассейне очаровал. Но больше всего она наслаждалась твердой почвой под ногами. Постоянное покачивание корабля и зловоние, которое ощущалось на нем, потому что не всегда его мог развеять морской ветер, были мучительны для нее: она вновь была беременна. Усталость обострила тонкие черты Маргариты, и Рено с тревогой отметил эту перемену, когда королева проходила мимо него. Быть может, он обеспокоился бы еще больше, но, по счастью, видел, как королеву поддержала Герсанда, когда маленькие ножки Маргариты в красных туфельках ступили с корабельных сходней на землю. Увидел Рено и Флору и на ее торжествующую улыбку ответил недовольным пожатием плеч. И отправился искать дом, где устроился на постой сир Робер со своими воинами.
Каждый из знатных сеньоров разместился по своему вкусу, но все они были людьми военными, привычными к переменам, и без всякого огорчения один день спали на голой земле в лагере, другой – в мраморном дворце, третий – на песке или глиняном полу, если это было необходимо. Большая часть воинов по-прежнему осталась в лагере. Легат вместе со священниками и слугами занял дом по соседству со вновь освященной церковью Девы Марии. Король Кипра расположился в богатом доме сбежавшего купца. Принц де Мори и герцог Бургундский устроились в караван-сарае, он приглянулся им просторным двором и обилием припасов. Не остались без крова и знатные бароны: каждый нашел себе по удобному, красивому дому. В лагере остались коннетабль Умбер де Божо, тамплиеры, госпитальеры и не слишком знатные сеньоры и рыцари, которым принцы доверили охрану своих шатров.
115 
