очень нудно 
6 
В вестибюле царил леденящий холод – в огромном камине не разжигали огня, сочтя, вероятно, его блеск слишком веселым при подобных обстоятельствах. Де Баца это не удивило: англичане всегда полагали, что холод в комнате и сквозняки идут только на пользу здоровью, и для них жара начиналась с девятнадцати градусов тепла. И хотя барона тронуло такое отношение к смерти его обожаемого монарха, он, сын солнечной Гаскони, с тоской вспомнил о каминах в собственном доме. Путешествуя в тумане и сырости, Жан порядком промерз.
Барон с нетерпением ждал возвращения мажордома, но перед ним предстала сама Шарлотта Аткинс. Ее волосы принесли немного света в мрачный темный вестибюль.
– Неужели вы здесь! – тепло воскликнула она. – Ах, друг мой, вы даже не можете представить, как порадовали меня вашим приездом. Я тронута до глубины души тем, что вам захотелось оплакать эту утрату вместе со мной...
Шарлотта протянула ему обе руки и сделала два шага навстречу. Барон вздрогнул. Черное платье с белым муслиновым воротником и манжетами явилось точной копией того, что, по рассказам, сейчас носила в Тампле Мария-Антуанетта. Прическа под кружевным чепцом, рост, фигура и даже черты лица – все напоминало ему королеву. Жану на мгновение показалось, что перед ним предстала его несчастная повелительница. Правда, Шарлотта Аткинс была немного моложе, и глаза ее сияли, тогда как в очах королевы тревога и горе погасили огонь. Но, очевидно, их сходство усилилось бы, если присыпать Шарлотте волосы пудрой: поговаривали, что королева поседела...
Неожиданно для себя барон почтительно поклонился и поцеловал протянутые руки.
– Мне некогда проливать слезы, леди Шарлотта. Мой король умер... В какой-то момент мне показалось, что я схожу с ума. Но его наследник жив, и только о нем я должен теперь думать и тревожиться.
– Вы правы, но разве не следует в первую очередь спасти мать наследника? Именно Марии-Антуанетте грозит наибольшая опасность! Но нам не стоит оставаться здесь. Вы проголодались, я знаю. Сию секунду позвонят к завтраку.
И в самом деле в глубинах замка зазвонил колокол. Молодая женщина взяла барона под руку и повела его в гостиную, где в десять часов утра подавали завтрак – первую и самую важную трапезу дня. Де Бацу были знакомы и обстановка, и церемониал, поэтому, войдя в гостиную, он ничему не удивился. Здесь все было так, как принято в богатых английских домах, – портреты предков на стенах, бильярдный стол, пианино, книги и журналы. Но посреди этого стояли чайные столики с расставленными на них чайниками, корзинками с хлебом разного сорта, горшочками со сливками, сахаром, вареньем, блюдами с ветчиной, яйцами, колбасой и горшочками с овсяной кашей. Все рассаживались, как кому удобно, вокруг разных столиков, это позволяло поговорить с тем, с кем хотелось, и приходить к завтраку в любое время. Поскольку в замке всегда присутствовали гости, час завтрака был временем свободы. После еды можно было выйти на прогулку, почитать, помузицировать или просто вернуться в свою комнату.
Шарлотта Аткинс поприветствовала собравшихся в гостиной людей высоким певучим голосом и собиралась уже позвать лакея, чтобы тот обслужил барона. Но тут один из мужчин оставил свою тарелку с омлетом, вскочил и бросился к де Бацу с распростертыми объятиями:
– Мой дорогой Жан! Какая удача встретить тебя здесь! Ты наконец решил присоединиться к нам?
– Нет. Я здесь проездом. Позже я вернусь в Париж.
– Ты смелый человек. В Париже сейчас, должно быть, ужасно, и что ты сможешь сделать там один? Тебе следовало бы остаться здесь, с нами...
– Я не настолько одинок, как ты себе это представляешь. И потом у меня в Париже дела. Но что делаешь здесь ты?
– Ничего. Просто живу... и смертельно скучаю.
В это де Бац охотно поверил. Клод-Луи де ля Шатр, граф де Нансе, генерал-лейтенант королевской армии, принадлежал к разряду людей деятельных. Барон относился к нему с симпатией, несмотря на то, что в свое время этот дворянин был приближенным брата короля графа Прованского. Де ля Шатр оказался скомпрометированным в деле Фавра – тогда злоумышленники собирались похитить короля и посадить на престол его брата. Графу пришлось бежать, поскольку брат короля, руководивший заговором, отдал Фавра в руки правосудия и даже не попытался ему помочь. Это случилось в 1790 году, и несчастный маркиз де Фавра не смог даже умереть как подобает дворянину: его просто вздернули, будто обыкновенного воришку, на Гревской площади. Ля Шатр бежал, оставив во Франции жену и многочисленных любовниц...
6 
