Лёгкий, ненавязчивый романчик 
89 
- Пропавшие имена, Таннис. Мир, который мог бы быть, если бы не псы.
- И чего ты хочешь?
- Восстановить справедливость.
Окна все же были, крохотные, квадратные, в свинцовых переплетах. И сквозь толстое стекло проникал солнечный свет, который заставил Войтеха поморщиться.
- Некогда вместо стекол здесь стоял камень, стланец, а стекла были роскошью, - он с нежностью провел по бурой стене и отступил в тень. - Этот дом пытается сохранить осколки нашей истории. Культуру… но и он умирает. До спрятанных в нем сокровищ никому нет дела. Что такое пыльные книги, написанные людьми? Ничего…
Войтех остановился на границе света.
- Зачем ты мне рассказываешь это?
- Затем, Таннис, что мне все еще не хочется тебя убивать. Я тоже живой.
…оживший мертвец с уставшими глазами, в которых не осталось места свету.
- Имею право на некоторые слабости. Итак, мы остановились на том, что я собираюсь восстановить справедливость и вернуть мир людям.
- Бескорыстно?
Войтех хмыкнул.
- Хорошая шутка. Но нет… ты знаешь, кто моя матушка?
- Жена аптекаря…
Пощечина была резкой хлесткой.
- Думай, прежде чем рот открыть, - Войтех вытер руку. - Моя мать - герцогиня Шеффолк. И хранительница Короны. А я - ее наследник. И король…
Разбитые губы болели.
И щека.
И… он ведь и вправду верит во все это.
Король?
Подземный, добравшийся до трона, но ему мало подземелий. Ему всегда было мало и… страшно оттого, что у Войтеха получится. Он умел добиваться своего.
- Зачем тебе я?
Если говорит… рассказывает… показывает пыльную эту библиотеку, в которой спрятаны никому ненужные сокровища…
- Соскучился.
- Правду, - главное, выдержать взгляд. - Или я не заслуживаю правды?
Войтех поморщился и ответил:
- Заслуживаешь. Мне нужен наследник. Видишь ли, моя супруга происходит из рода не менее древнего и знатного, чем Шеффолки. Но при том она слаба, и я не хочу, чтобы мои дети унаследовали эту слабость.
Безумие какое-то… и рассмеяться бы, но смех застыл в горле.
Таннис и вовсе потеряла дар речи.
- Ты же молода. Красива… - мертвые пальцы коснулись щеки, и Таннис с трудом заставила себя выдержать это прикосновение. - Признаться, я был удивлен, увидев тебя в театре, но удивлен, что называется, приятно. Ты сумела выжить, Таннис. Выбраться из той выгребной ямы, в которой родилась. А это уже много…
От него и пахнет пылью.
Тленом.
Мертвечиной и сырой кладбищенской землей.
- Ты не спилась, не стала шлюхой или опиоманкой. Ты выглядишь и ведешь себя, как леди. А я знаю, сколь непросто удержаться на другом берегу. У тебя получилось.
- И теперь ты хочешь, чтобы я родила тебе ребенка?
Ненормальный.
Он сошел с ума, наверное, в Ньютоме… или еще раньше… или позже, но определенно сошел, иначе не стал бы предлагать такое. Стоит. Улыбается.
- Да. Естественно, ты понимаешь, что матерью его будет считаться моя супруга…
- А она…
- Она знает и согласна.
Нехорошая улыбка, и Таннис становится жаль эту незнакомую женщину.
- Подумай хорошо, - Войтех подал руку, и у Таннис не возникло мысли ее не принять. - Я способен дать тебе многое… а способен и лишить многого.
- Жизни?
- И ее тоже. Я могу забрать твою. Мне даже не понадобится звать Грента. А могу взять и не только твою… ты ведь, кажется, любишь того щенка?
Молчать.
Или солгать. Солгать не выйдет, Войтех видит ее насквозь и…
- Не трогай его.
- Любишь, - со странным раздражением отметил Войтех. - Иначе бы не сбежала из-за помолвки. Влюбленные люди поступают странно. Итак…
- У меня есть выбор?
- Конечно.
Умереть самой, хотя умирать не хочется совершенно… и Кейрена он действительно не пощадит. Он стал другим, Войтех, сосед и… друг? Больше чем друг.
И радости от встречи Таннис не испытывает, хотя должна бы.
- За что ты так со мной? - она пытается найти в нем тень его же, прежнего. В чертах лица, в манере сидеть… но нет, не находит.
Сходство лишь, но сходства мало.
- За что? Интересный вопрос, - он опирается локтем на широкий подлокотник кресла. - Допустим, по праву творца. Устроит тебя подобный ответ? Разве не благодаря мне ты, Таннис, стала такой, какой стала? Где бы ты была, милая, если бы не я. Скажи?
Ей нечего ответить. А Войтех отстраняется, упирает указательные пальцы в подбородок, и смотрит. Пристально. Равнодушно.
89 
