ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Будь моей

Грешно смеяться над убогими...но, если авторица считает, что сделав ггероев, а особенно ггероиню тупой, взбалмошной... >>>>>

Надежда умирает последней

Много было однообразия >>>>>

Принцесса

Очень примитивная сказочка, но не самая плохая >>>>>

Телохранитель для невесты

Мало интриги но читать не скучно >>>>>

Мне нужна только ты

Не понравилось. Первая книга- бесподобная, а это продолжение- >>>>>




  106  

Пиркко вытирала ноги мужа и, зачерпывая костяной лопаточкой мазь, накладывала ее поверх белой кожи ровным слоем. Мазь воняла, но была прохладна.

И поддаваясь прохладе, Вилхо смежил веки.

— Янгхаар Каапо упрям, — сказала Пиркко, отставляя кувшин с мазью. — И с него станется умереть, не проронив ни слова. Он слишком ненавидит… отца… тебя… даже меня, хотя видят боги, что я желала мира с этим человеком.

Кивнул Вилхо, признавая за нею правду.

— Освободи его.

Эти слова Пиркко были столь неожиданны, что замер кёниг.

— Освободи, — повторила Пиркко, глядя в глаза. — Прояви милосердие… ты взял себе его земли, скот и золото. Печать и месть — вот все, что осталось у Янгара. И будь уверен, что он не отступит от мести, не отдаст тебе последнее сокровище. Однако он полагает, что умрет и тем держится. Заставь его жить. Его суставы вывернуты, его тело изодрано, а кости сломаны. Он нищ и бессилен. И останется калекой, если только…

Замолчала Пиркко-птичка, позволяя кёнигу самому додумать.

Янгхаар Каапо горд.

Не простит того, что с ним сотворили.

Новой мести жаждать будет. И пожелает вернуть былую силу, но ни один лекарь не способен помочь тому существу, которое видел Вилхо в подземельях.

— Отпусти его, — в третий раз повторила Пиркко. — И он сам приведет тебя к Печати.

Она была умна, маленькая птичка.

— Мой брат, Талли, хороший охотник, — она положила голову на колени мужа, и Вилхо нежно коснулся темных волос. — Он проследит, куда отправится Янгхаар Каапо. А за братом последуют люди отца…

И Печать Полоза обретет законного хозяина.

А Вилхо станет здоров.

Это ли не справедливо?


Янгхаар больше не знал, жив ли он.

Боль.

…и зеленая трава.

Боль.

…синее-синее небо. Жаворонок падает, словно камень.

Снова боль и ничего, кроме боли, даже там, на иной стороне мира…

— Где?

Спекшиеся намертво губы, которые не пропустят слова, хотя Янгхаар сказал бы… уже сказал бы, только пусть оставят его, позволят просто умереть.

И стыдно за слабость.

— Танцуй… — Хазмат с копьем сам выплясывает у столба, он обнажен, и сухое тело его покрыто множеством шрамов.

— Это мои шрамы!

Хазмат хохочет и, направляя острие в грудь Янгара, повторяет:

— Танцуй!

— Где Печать? — голос Ерхо Ину пробивается в видение. И черная плеть змеей обвивает шею, где не осталось ни клочка целой кожи. — Отвечай, змееныш…

И плеть сползает по груди, разрастается, превращаясь в Великого Полоза. Стыдно смотреть ему в глаза, но Янгар не способен отвернуться. И Полоз обвивает правнука.

В коконе тепло.

Надежно.

И раздвоенный язык касается щеки Янгара.

— Я жив, — получается сказать, пусть бы два эти слова и забирают остаток сил.

— Ты жив, — отвечает ему змеедева.

Ее косы паутиной рассыпаются по траве. Пойманные ромашки наливаются золотом, меняются сами травы, и вот уже нет неба, но есть выложенный синим камнем потолок пещеры.

— Потерпи, малыш. Скоро все закончится.

— И я останусь здесь?

С ней можно говорить. И боли почти нет. Только слепят глаза алмазные чешуйки змеедевы.

— Нет, — качает она головой. — Тебе еще рано.

— Я не хочу возвращаться…

…сияют камни на перстнях, которые слишком тяжелы для тонких пальцев матери. Она же снимает с полки очередной ларец, каменный, с высокой крышкой, на которой свернулся кольцом змей. Мама прикасается к нему с опаской.

— Что выбрать? — она садит Янгара на колени, и он, зачарованный драгоценными россыпями, пытается считать камни.

Умеет до десяти.

И дважды до десяти… и потом устал загибать пальцы. Но что-то важное ускользает из памяти. И Янгар задирает голову, силясь рассмотреть мамино лицо. Вот только взгляд останавливается на красном пятне.

— Ты платье вымазала, — говорит Янгар, трогая его.

Липкое. И пахнет нехорошо.

— Ничего, дорогой, мне уже не больно…

Он вдруг вспоминает и, спохватившись, что уже поздно, даже понимая, что уже поздно, спешит сказать:

— Я спасу тебя.

— Не потеряй, — качает головой мама, вкладывая в ладонь камень, не драгоценный, но темно-зеленый, с золотыми искорками и дырочкой, сквозь которую видно солнце.

— Я спасу тебя…

…где?

У боли тоже есть порог.

И за ним Янгара не станет. Его подводят к этому порогу, но уйти не позволяют. Держат на краю.

  106