Последние отзывы

  64  

– Думай, что хочешь, но держись от него подальше. Учти, я серьезна, как никогда. Предупреждаю: я пойду на все, но не допущу, чтобы ты расстраивала Рула, пока он серьезно болен. Это мое ранчо, и, если ты намерена и дальше здесь оставаться, советую тебе прислушаться к моим словам!

– О боже, да меня тошнит от тебя! Твое ранчо! Твой дом! Ты всегда считала, что это дурацкое захолустное ранчо ставит тебя выше остальных.

Кэтрин сжала руку в кулак. Ее почти трясло. Ей до смерти надоели эта зависть и неприкрытая злоба, хотя в чем-то она прекрасно понимала Рики. Наверное, по выражению лица Кэт Рики поняла, что самообладание сестры вот-вот даст трещину, поэтому она поспешно ретировалась, спустившись по лестнице. Кэт же осталась в коридоре одна, пытаясь совладать с рвущимся наружу гневом.

Немного поостыв, через пару минут она тоже сошла вниз и, пройдя на кухню, передала Лорне пожелание Рула о супе. По предыдущему опыту зная, что сон его будет недолгим, Кэтрин хотела успеть все приготовить к моменту пробуждения. Заплаканные глаза Лорны зажглись радостью, стоило ей только услышать о просьбе Рула, и экономка заметалась по помещению. Через полчаса на подносе красовались тарелка с наваристым густым овощным супом и стакан чая со льдом. Уже поднимаясь с подносом наверх, Кэтрин осознала, что и сама не прочь перекусить, и решила, если Рул все еще спит, также подкрепиться супом.

Но он бодрствовал и, едва она открыла дверь, беспокойно заворочался на кровати. Когда же Рул попытался принять сидячее положение, Кэт, поспешно поставив ношу на ночной столик, кинулась к нему и, аккуратно поддерживая за шею, быстро взбила подушку, чтобы на ту было легче опираться. После чего поудобнее устроила сломанную ногу, и, хотя старалась делать это бережно, ее действия заставляли Рула сжимать челюсти, пока она не закончила.

Суп поглощался им с куда большим аппетитом, чем что-либо в больнице, но тарелка все равно опустела лишь наполовину, когда он отодвинул ее от себя, раздраженно заявив:

– Тут ужасно жарко.

Кэтрин вздохнула, но Рул был прав. Окна выходили на юго-запад, и комната в полной мере принимала на себя мощный удар знойного дневного солнца. Это не представляло трудностей для того, кто не собирался проводить тут весь день, в отличие от Рула, на лице и груди которого уже блестел пот. В старых домах не имелось ни центрального отопления, ни мульти-сплит-систем, поэтому единственным выходом виделась покупка кондиционера. А пока проблему решит виденный где-то электровентилятор. По крайней мере, это хоть немного остудит воздух в спальне.

Включив прибор в розетку, Кэтрин повернула рычаг на максимум, направив прохладный поток на Рула. Тот облегченно выдохнул и, вскинув правую руку, прикрыл глаза.

– Помню, однажды в Сайгоне, – пробормотал он, – стояла безбожная жара. Воздух был плотным, точно густой сироп. Подошвы влипали в асфальт, пока я шел через взлетное поле к вертолету. Там царило настоящее пекло, Кэт, такая несусветная духота, что после ада Нам занял бы почетное второе место. Так вот, и спустя много лет я с трудом мог выносить стекающий по спине пот, скользивший по коже, словно змея, постоянно напоминая о том дне в Сайгоне.

Кэтрин стояла, не двигаясь, боясь издать хоть звук. Впервые Рул поделился с ней своими воспоминаниями о войне, но она сомневалась в причинах его откровенности: то ли он просто постепенно привыкал говорить об этом, то ли не вполне осознавал, что делает. Рул сам ответил на невысказанный вопрос, когда из-под ладони взглянул на Кэт потемневшим пристальным взглядом.

– Тем июльским днем восемь лет назад, – прошептал он, – тоже стояла жара. Шпарило так, что можно было обгореть в момент, и, увидев, как ты голышом купаешься в реке, я даже позавидовал, так хотелось нырнуть туда к тебе. А затем мне пришло на ум, что кто угодно, как и я, может заметить резвящуюся «наяду», вот и решил выгнать тебя из воды, пока не начала клацать зубами. Что из этого вышло, ты и сама знаешь, – тихо продолжил он. – И все то время, что мы занимались любовью, я совсем не думал о Вьетнаме, хотя беспощадное солнце жарило мне спину, и по ней ручьями стекал пот. Единственное, что билось в голове, это какой сладкой и неистовой ты стала в моих руках и как, лежа подо мной, пылаешь от страсти. После того дня я уже не возражал быть горячим и потным, потому что, глядя на техасское светило, вспоминал только о том, как мы с тобой были вместе.

  64