Особенно,... 
171 
Никто раньше не фотографировал меня так часто. Даже Алина. На каждом снимке были запечатлены малейшие оттенки эмоций. Бэрронс наблюдал за мной, всегда наблюдал.
Снимок, сделанный через окно маленького коттеджа: я касаюсь лица Наны, пытаюсь проникнуть в ее мысли и увидеть маму. Мои глаза полузакрыты, лицо сосредоточено.
Еще один снимок с крыши: я прижимаю ладонь к груди Серой Женщины, требуя восстановить Дэни.
Было ли хоть что-то, чего он не знал?
Я позволила фотографиям посыпаться обратно в ящик. У меня кружилась голова. Бэрронс видел все: хорошее, плохое, отвратительное. И никогда не задавал вопросов, если не считал, что я хотела выяснить ответ. Он никогда не лепил на меня ярлыки и не пытался загнать в узкие рамки. Я была собой, ему это нравилось, и только это имело для него значение.
Я обернулась и уставилась в Зеркало.
Оттуда на меня глядела незнакомка.
Я коснулась своего лица. Нет, не незнакомка. Женщина, которая давно покинула зону комфорта, чтобы выжить, и превратилась в бойца. Мне нравилась женщина, которую я видела в Зеркале.
Поверхность стекла под моими пальцами была ледяной.
Я знала это Зеркало. Я знала все Зеркала. В них было что-то от... К'врака. Неужели Король брал ингредиенты в родном мире Охотников?
Глядя в зеркальную глубь, я потянулась к темному гладкому озеру и сказала, что хочу войти.
« Я скучало по тебе, — ответил мне пар. — Приходи поплавать».
« Скоро», — пообещала я.
Алебастровые руны вынырнули из темных глубин и замерцали на поверхности.
Вот так просто. Я прошу, оно дает. Всегда ждет, всегда готово.
Я зачерпнула руны и прижала, одну за другой, к поверхности Зеркала.
Когда последняя руна встала на место, поверхность зарябила, как серебристая вода. Я провела по ней пальцами, и вода расступилась, отхлынула к черным краям, открыв проход на туманную дорогу через кладбище. За плитами и склепами скользили и прятались темные твари.
Зеркало отрыгнуло порыв ледяного ветра.
Я шагнула в него.
Как я и подозревала, Бэрронс составил Зеркала коридором, чтобы ни один чужак не дошел живым до его подземного логова.
Девять месяцев назад я не прошла бы и десятка метров. Меня сразу же атаковали. У меня не было времени на то, чтобы вытащить копье. Когда первый комплект зубов и когтей бросился на меня, озеро тут же предложило подарок, и я приняла его без промедления.
В моей ладони засияла единственная алая руна.
Нападавшие отпрянули. Они ненавидели ее, чем бы она ни была.
Я шла в тумане и рассматривала пустынный ландшафт. В лунном свете желтым костяным отблеском сияли скелеты деревьев. Осыпающиеся надгробия щерились острыми углами. За коваными железными воротами виднелся мавзолей. Здесь было невероятно холодно, почти как в темнице Невидимых. Мои волосы замерзли, брови и нос покрылись инеем. Пальцы начали неметь.
Переход из этого Зеркала в следующее был незаметным. Как и все остальные. Бэрронс обращался с ними с большим умением, чем Дэррок и даже, пожалуй, Король Невидимых.
Я не заметила смены окружения. Просто одна моя нога осталась на ледяном кладбище, а другая уже шагнула в пустыню из черного песка, и меня опалило солнце. Я вышла в жару и тут же высохла. На этой выжженной земле на меня никто не нападал. Наверное, одно только солнце могло бы отпугнуть чужаков.
Следующее Зеркало устроило мне сюрприз. Я внезапно оказалась под водой. Я не могла дышать. Запаниковав, я попыталась вернуться.
Но в тюрьме Невидимых я тоже не могла дышать.
Перестав бороться, я наполовину шагала, наполовину плыла по дну океана какой-то планеты. Не нашей, поскольку земные рыбы не выглядят как крошечные паровые субмарины с вертящимися колесиками зубов.
Мое озеро выпустило пузыри, окружившие меня барьером. Все, что пыталось ко мне приблизиться, отскакивало от него.
Я чувствовала себя непобедимой. Дерзкой. И придала своей походке развязность. Я упивалась собственной силой.
Пройдя полдюжины «зон», я очутилась за гранью дерзости. У моего озера имелся ответ на любую угрозу. Я опьянела от силы.
Из ландшафта, который, будь он картиной, я назвала бы «Полночь далекой звезды», я шагнула в слабо освещенную комнату и моргнула.
Обстановка была спартанской. Она принадлежала Старому Миру и приятнопахла. Глубокий, отчетливый, пряный аромат. Бэрронс. Мои колени подогнулись. Я ощущала его запах и думала о сексе. Это безнадежно.
171 
