81 
— Ты знаешь, что, пока ты была в Зеркалах, Книга посетила аббатство?
Я моргнула.
— Дэни сказала мне об этом. Сколько ши-видящих погибло?
— Не важно. Как ты думаешь, зачем «Синсар Дабх» туда пришла?
Не важно ему, козлу. Бессмертие (мне все еще сложно было смириться с этим фактом, и я была уверена, что есть несколько интересных способов протестировать Риодана) наделило его высокомерием и презрительным отношением к людям. В этом он был совсем как Фейри.
— Дай угадаю, — съязвила я. — Это тоже моя вина?
Риодан нажал кнопку на столе и проговорил в интерком:
— Скажите Бэрронсу оставить их на месте. Там им будет безопаснее. Я проведу ее к ним. У нас проблема. Большая. — Он отпустил кнопку и обратился уже ко мне: — Да, твоя. Я думаю, что Книга, не найдя тебя, направилась в аббатство, чтобы отыскать хотя бы твой след.
— А другие тоже так считают или это твои личные заблуждения? Перспектива, Риодан. Научись ее видеть.
— Не мне нужно учиться.
— Почему ты ненавидишь меня?
— Я не испытываю к тебе никаких эмоций, Мак. Я беспокоюсь о себе. А ты — не я. — Он прошел мимо, прижал ладонь к двери и замер, ожидая, когда я выйду. — Бэрронс хочет, чтобы ты увидела своих родителей и строила планы, помня, что они здесь. Со мной.
— Как мило, — пробормотала я.
— Я согласился сохранить им жизнь, но только в качестве услуги Бэрронсу. Однако его кредит почти исчерпан. Это ты тоже запомни.
19
— Ты поместил их в стекляннуюкомнату? А нельзя было предоставить им немного уединения?
Я смотрела на родителей через стену. Комната была уютно обставлена, в ней были ковры, кровать, диван, небольшой столик и два стула, но она была точно такой же стеклянной, как кабинет Риодана, да к тому же еще прозрачной снаружи. Мама и папа не могли видеть, что происходит вне комнаты, но все остальные их видели.
Я взглянула налево. Душ был относительно прикрыт, туалет — нет.
— Они знают, что их могут видеть?
— Я сохранил им жизнь, а ты беспокоишься о приватности? Это делается не для тебя. И не для них. Это моя страховка, — сказал Риодан.
К нам подошел Бэрронс.
— Я велел Фейду принести простыни и скотч.
— Зачем? — Я была в ужасе. Они собирались замотать моих родителей в простыни и заклеить скотчем?
— Чтобы они могли прикрепить простыни к стенам.
— Ох, — пробормотала я. — Спасибо.
Некоторое время я молчала и просто смотрела на родителей сквозь стекло. Папа сидел на диване, лицом к маме, держал ее за руки и что-то ласково говорил ей. Он был собран и красив, как всегда, и новая седина в волосах только добавляла ему импозантности. Мама выглядела как всегда при встрече с ситуацией, с которой она не могла справиться, и я догадывалась, что отец беседует с ней о нормальных, повседневных вещах, чтобы дать ей опору в новой реальности. Я не сомневалась, что папа повторяет, что все будет в порядке, потому что Джек Лейн всегда так поступал. Он излучал безопасность и защиту, заставлял поверить, что он может исполнить любое обещание. Благодаря этому он и был отличным адвокатом и хорошим отцом. Никакая преграда не казалась мне слишком сложной, никакая угроза не пугала, если рядом был он.
— Мне нужно с ними поговорить.
— Нет, — сказал Риодан.
— Зачем? — осведомился Бэрронс.
Я помедлила. Я не говорила Бэрронсу, что побывала в Ашфорде с В'лейном, не призналась, что слышала, как родители обсуждали обстоятельства моего удочерения. Папа упоминал о пророчестве — о том, в котором говорилось, что я стану погибелью мира.
Нана О'Рейли — девяностосемилетняя старушка, которую мы с Кэт нашли в ее домике у моря, — упоминала о двухпророчествах: одно давало надежду, другое предупреждало о разрушении мира. Если я была частью любого из них, я хотела, чтобы исполнилось первое. И мне не терпелось больше узнать о последнем, чтобы позже его избежать.
Мне нужны были имена людей, с которыми папа говорил много лет назад, когда ездил в Ирландию, чтобы найти медицинскую карту заболевшей Алины. Я хотела знать, что именноони ему сказали.
Но я не могла расспрашивать его в присутствии Бэрронса и Риодана. Если они учуют хотя бы намек на пророчество о том, что я могу уничтожить мир, они меня запрут и выбросят ключ.
— Я соскучилась. Мои родители должны знать, что я жива.
81 
