Особенно,... 
91 
Любому, кто пытался дать отпор, вампир просто сворачивал шею, или одним ударом отшвыривал попадавшихся под руку с дороги.
«Спава Богу, его рука восстановилась…», — подумала Наоми и тут же увидела, как чей-то кулак с сокрушительной силой врезался Росу в лицо. Очки отлетели в сторону, но он не замедлился даже на секунду.
Чёрные волосы хлестали его по лицу. Дикий, неистовый бессмертный! Наоми вдруг совершенно не вовремя затопила гордость, что такой мужчина, как он, спешит к ней на помощь.
«Он меня хочет».
Пылающие, налитые кровью глаза были прикованы к ней. Он смотрел на неё так, будто она была его собственностью, принадлежала ему вся без остатка. Конрад говорил, что став вампиром, приобрёл новые инстинкты — животные инстинкты. И сейчас это читалось в его алых глазах…
Каждый, кто попробует удержать его от того, что ему принадлежит, умрёт.
Конрад не мог рисковать переместиться к ней. Она тут же стала бы мишенью для его врагов.
«Не могу отвести он неё взгляд. Надо бежать быстрее, сражаться жёстче…»
Внезапно Конрад споткнулся. Ощущение было такое, будто под его ногами взорвалась мина. Поднявшись, он пригнулся и опять помчался к Наоми.
Снова громыхнуло, вампира шатнуло вперёд и на секунду потемнело в глазах.
«Что, мать его, здесь происходит?»
Всё новые и новые громогласные удары бомб сотрясали его один за другим. И до него вдруг дошло. Конрад разинул рот.
«Наоми… это она».
Отдающиеся у него в ушах раскаты грома имели определённый ритм — ритм… его сердца. Впервые за три сотни лет Конрад услышал, как оно забилось в груди.
«Моя!» — взорвалось в голове, наполняя Конрада чувством дикого триумфа. Он продолжал бежать, ощущая, как пробуждаются его лёгкие. Наоми вдохнула в него жизнь.
Однако всего в каких-то десяти футах от девушки, вампира швырнуло на землю с силой товарного поезда. Затем чьи-то могучие руки схватили его и вздёрнули на ноги.
Конрада держали два демона, впрочем, Наоми пока была в безопасности, хотя с ужасом, разинув рот, во все глаза смотрела на него.
«Слишком слабый… не могу вырваться», — должно быть, в эти несколько драгоценных секунд, пока его тело пробуждалось, он стал уязвим. — «Не могу избавиться от них».
— Красноглазый падший в Новом Орлеане, — произнёс Кейдеон Создатель Королей, выходя вперёд и становясь прямо перед Конрадом. — Это ты высосал досуха колдуна?
Грудь вампира судорожно вздымалась с каждым вздохом. И с каждым новым вздохом к нему возвращалась сила. Причём он становился даже сильнее, чем прежде. Энергия, которую Конрад и вообразить себе не мог, потекла по его телу.
— Изъясняйся точнее, Кейдеон, — осклабился он. — У меня на счету не один колдун.
— Мы тебя искали, вампир, — глаза демона сделались абсолютно чёрными, и его устрашающие рога распрямились от ярости. Однако Конрад был уверен, что Кейдеон не станет обращаться полностью.
Вот только Наоми этого не знала. Он услышал, как она прошептала: «Мйге de Dieu»[108]. А ведь Кейдеон и близко не был к своему истинному демоническому облику. Те, кому доводилось видеть демона полностью обратившимся, как правило, долго после этого не жили.
Тем временем дыхание Конрада выровнялось, и его сердце забилось в уверенном ритме… Вампир одним рывком освободил руки, и отшвырнул в сторону тех, кто его удерживал. Затем он бросился на Кейдеона и схватил горло демона двумя руками, сдавливая изо всей своей новоприобретённой силы.
Невероятная мощь клокотала в его венах. Взгляд застила красная пелена. Вампира охватила жажда крови и убийства. Его братья ошиблись — от этой жажды ему никогда не избавиться. Он никогда не сможет её преодолеть. Он всегда был и останется воплощённым злом.
Конрад бросил Кейдеона об землю так, что на мгновенье оглушил демона. Вампир чуял его кровь, слышал стук его сердца. В этой крови плескалась сила. Он мог её взять, стать ещё более могучим.
«Я должен её взять». Инстинкты завладели им, и Конрад отдёрнул голову Кейдеона, открывая шею.
Кожа демона начала принимать тёмно-красный оттенок. Его клыки удлинялись. Он решил всё же обратиться, но было уже слишком поздно…
— Конрад, нет!
Вампир вскинул голову и встретился взглядом с расширившимися от страха глазами Наоми. Он хорошо представлял себе, какое, должно быть, являет сейчас собой зрелище. Обезумевший от жажды, с горящими глазами и окровавленными клыками.
91 
