14 
Ритм ускоряется, уводит меня за собой. Песня ему соответствует. Только недавно он объяснил мне, что момент особенного удовольствия называется «оргазмом» и «приходит», а песня — это перепевка Брюса Спрингстина кем-то по имени Манфред Манн. Снова и снова повторяются слова «Я пришел за тобой».
Я смеюсь и пою для него. Я ставлю эту песню снова и снова. Он смотрит на меня. Я теряюсь в ритме. Запрокидываю голову, выгибаю спину. Когда я снова смотрю на него, он поет: «Девочка, дай мне время замести следы».
Я смеюсь.
— Никогда, — говорю я.
Если мой зверь вздумает уйти от меня, я его выслежу. Он мой. Я ему так и говорю.
Он хмурится. Спрыгивает с кровати, оказывается надо мной. Я его забавляю. Я это вижу по его лицу, чувствую в его теле. Он танцует со мной. Я снова любуюсь тем, какой он сильный, мощный и уверенный в себе. По десятибалльной шкале я дала бы этому хищнику десять баллов. А это значит, что я тоже заслуживаю десятки. Я горжусь собой.
Наш секс неудержим. У нас обоих останутся синяки.
— Я хочу, чтобы всегда было так, — говорю я ему.
Его ноздри раздуваются, в обсидиановых глазах — насмешка.
— Попытайся это запомнить.
— Мне не надо пытаться. Мои чувства никогда не изменятся.
— Ох, Мак, — говорит он, и его смех такой же темный и холодный, как место, которое мне снилось. — Однажды ты задумаешься, можно ли ненавидеть меня сильнее.
Мой зверь любит музыку. У него есть розовая штука под названием «ай-под», и, хотя я не понимаю, под чем она может говорить «ай», штука издает много других звуков. Мой зверь проигрывает мне песни снова и снова и внимательно наблюдает за мной, даже когда я не танцую.
От некоторых песен я злюсь, они мне не нравятся. Я пытаюсь заставить его выключить их, но он держит «ай-под» над моей головой, и я не могу дотянуться. Мне нравятся жесткие, сексуальные песни, вроде «Pussy Liquor» и «Foxy, Foxy». А он предпочитает веселые и счастливые песни, и меня уже тошнит от «What a Wonderful World» и «Tubthumping». Он смотрит на меня, постоянно наблюдает за мной, когда звучат эти песни. У них глупые названия, и я их ненавижу.
Иногда он показывает мне картинки. Их я тоже ненавижу. Это картинки с изображением других. Чаще всего на них женщина, которую он называет Алиной. Я не знаю, зачем ему картинки с ней, если у него есть я! А от взгляда на нее у меня внутри становится жарко и холодно одновременно. Мне больно на нее смотреть.
Иногда он рассказывает мне истории. Его любимая — про книгу, которая на самом деле чудовище и может уничтожить мир. Скучно!
Однажды он рассказал мне историю об Алине и сообщил, что она умерла. Я кричала на него и плакала, не знаю почему.
Сегодня он показал мне нечто новое. Фотографии человека, которого он назвал Джек Лейн. Я порвала их на клочки и бросила ему в лицо.
А сейчас я простила его, потому что он во мне, его большие руки на моей петунии — я не знаю этого слова, не знаю, откуда оно появилось! — на моей заднице, и он движется так сильно, так ритмично, так глубоко, что я мурлычу всем телом, а он целует меня так, что я не могу и не хочу дышать. Он в моей душе, а я в его, мы в постели, но мы и в пустыне, и я не знаю, где заканчиваюсь я и начинается он, и я считаю, что его странности с музыкой, фотографиями и раздражающими историями — это небольшая цена за такое удовольствие.
Он кончает, содрогается во мне. Я следую за ним, содрогаюсь в такт его движениям. Когда он кончает, он издает низкий горловой звук, такой дикий, животный и сексуальный, что я невольно думаю о том, что стоит ему посмотреть на меня и издать этот звук — и я могу испытать оргазм.
Он обнимает меня. Он приятно пахнет.
Я закрываю глаза.
Он снова начинает свои глупые истории.
— Мне неинтересно. — Я поднимаю голову с его груди. — Прекрати болтать.
Я накрываю его рот ладонью. Он отталкивает ее.
— Тебе должно быть интересно, Мак.
— Меня тошнит от этого слова! Я не знаю, что такое «Мак». Мне не нравятся твои картинки. Я ненавижу твои истории!
— Мак — это твое имя. Ты МакКайла Лейн. А коротко — Мак. Вот кто ты. Ты ши-видящая. Вот кто ты. Тебя вырастили Джек и Рейни Лейн. Они твои родители, они любят тебя. Ты им очень нужна. Алина была твоей сестрой. Ее убили.
— Прекрати! Я не буду слушать!
Я зажимаю уши ладонями.
Он отводит их в стороны.
— Ты любишь розовый цвет.
— Я терпеть не могу розовый! Я люблю красный и черный.
14 
