Последние отзывы

  115  

– Ты самый неразумный, безмозглый тупица…

– Я не виню тебя. Филипп – надежный, респектабельный – словом, образцовый муж. А когда окажется, что он не удовлетворяет тебя в постели, можешь всегда прибежать ко мне.

Она ударила его по щеке. Звук пощечины гулко разнесся в холле.

– После всего, что я пережила, ты еще смеешь оскорблять меня!

– Я не хотел тебя оскорбить…

– Ты ревнивый дуралей…

– Я просто восхищаюсь твоей способностью получать то, что хочешь.

– Я пытаюсь сказать тебе, что мы с Филиппом решили расторгнуть брак!

Их прервал глубокий баритон Макса:

– Что за шум? – Он стоял вместе с Лизеттой у подножия лестницы. – Так ли уж необходимы эти крики и волнения?

Взглянув на отца, Жюстин потащил Селию в гостиную и закрыл за собой дверь.

Макс давился от смеха. Лизетта удивленно взглянула на него:

– Любимый, почему ты так странно смеешься?

Макс приподнял ее вверх на две ступеньки, так что они оказались лицом к лицу.

– Я вспомнил о кушетке, которую ты недавно приказала обить этим скользким синим шелком, – сказал он, обнимая ее. – И подумал, что, может быть, им больше повезет на ней, чем нам.

Она покраснела, потом ее светло-карие глаза округлились.

– Макс, неужели ты думаешь, что они…

Макс взглянул поверх ее плеча на плотно закрытую дверь и перевел насмешливый взгляд на нее:

– Что-то вдруг стало подозрительно тихо, тебе не кажется?

Лизетта в шутку нахмурилась:

– Максимилиан Волеран, твои сыновья становятся почти такими же невозможными, как ты сам!

Макс самодовольно ухмыльнулся:

– Малышка, ведь ты не захотела бы, чтобы я стал другим?

* * *

Как только закрылась дверь, Жюстин схватил Селию в объятия и поцеловал. Селия неохотно сопротивлялась, все еще возмущенная тем, что он слишком поспешно сделал выводы. Он сжал ее крепче, жадно целуя, и она сдалась.

– Никогда больше не смей целоваться с другим мужчиной у меня на глазах, – пробормотал он, уткнувшись лицом в ее волосы. – Пусть даже это будет дряхлый старик. Я не могу этого вынести.

– Ревнивый дурашка… – приговаривала она, едва переводя дыхание.

Он прижал ее к себе.

– Я люблю тебя, – нетерпеливо сказал он, расстегивая пуговицы на ее платье с высоким воротом. Вытащил гребень из ее волос, и они стекли по спине, словно светлые воды реки. – Ты красива… Как ты красива…

– Только не здесь, – прошептала она, – а вдруг кто-нибудь войдет?

– Мне все равно. Ты мне нужна сейчас.

Он отыскал ее рот, и она тихонько застонала.

– У тебя не было времени даже подумать обо мне, – задыхаясь, сказала она, – когда столько женщин стремились облегчить участь бедного узника. А еще это вино…

– Я заставил каждого в Кабильдо пить за твою красоту.

Она рассмеялась, уткнувшись ему в плечо.

– Ты теперь действительно свободен?

– Весь в твоем распоряжении. – Он поцеловал ее в глаза. – Я, конечно, не подарок. И большинство умудренных опытом людей сказали бы тебе, что ты сильно рискуешь, связывая со мной свою жизнь.

– Что же я должна им ответить? Он крепко прижал ее к себе.

– Скажи им, что я не могу без тебя жить.

Он уложил ее на кушетку, и Селия оплела его руками, покрывая поцелуями, впитывая запах и вкус его кожи.

От его ритмичных движений тело ее на несколько дюймов продвинулось по скользкому шелку кушетки. Жюстин ухватился за Селию покрепче, но тут соскользнуло с кушетки его колено, и они оба чуть не скатились на пол. Жюстин поискал, за что бы уцепиться, но, ничего не найдя на шелковой обивке, выругался. Маленькая подушка, украшенная кисточками, упала на лицо Селии, и та начала задыхаться от смеха.

– Очень рад, что тебя это забавляет, – сердито сказал он и, подняв подушку, с размаху швырнул ее через всю комнату.

– Еще как забавляет! – сказала Селия, обнимая его. – А что еще нам остается делать, если не смеяться?

Расстроенный Жюстин усмехнулся:

– Держись за меня, мое сердечко. Мы найдем выход.

Он подтянул ее, спустил одну ногу на пол, ухватился над ее головой за подлокотник кушетки и начал медленно, ритмично двигаться. Полузакрыв глаза, Селия крепко обнимала его.

Потом они лежали на кушетке в объятиях друг друга. Жюстин поигрывал ее золотистыми локонами, Селия задумчиво обводила кончиками пальцев его плоский сосок.

  115