Особенно,... 
79 
Ровена выглядела удивленной.
– О какой сестре ты говоришь?
– Ой, не надо…
Вот она, истинная причина моей ненависти. Не только то, что Ровена отвернулась от меня в трудную минуту и разбила мою веру в то, что у меня есть семья, – а то, что она не сумела спасти мою сестру. Со всеми своими заколдованными знаками, со способностями, со шпионками на велосипедах, почему она не забрала Алину к себе? Не обучила ее? Не спасла?
– Моя сестра провела в Дублине несколько месяцев и все время гуляла по пабам. Как ты могла проглядеть ее?
– А ты считаешь, что я должна знать всех американских туристов? – огрызнулась Ровена. – Дублин большой город, а мы лишь недавно объединились. Все это время у меня было множество дел в других местах. Как долго твоя сестра пробыла здесь? Как она выглядела?
– Она прожила здесь восемь месяцев. Она была блондинкой, как и… я во время нашей первой встречи. Тот же цвет глаз. Но у нее было более спортивное сложение, и она была немного выше, чем я.
Ровена изучала мое лицо, словно пыталась вычленить и отбросить мои индивидуальные черты, замещая их, переделывая, стараясь представить лицо другой женщины. Наконец она покачала головой.
– Прости, МакКайла, но нет. Я никогда не встречалась с твоей сестрой. Ты должна рассказать мне, что произошло. Мы с тобой сестры не только по способностям и виденью, мы сестры по несчастью. Расскажи мне все.
– Мы не можем быть сестрами, бабушка, ни при каком раскладе. И мое копье ты не получишь. – Ей не удастся приручить меня, внушив симпатию.
Ровена ответила тяжелым взглядом.
– В первый раз я отослала тебя прочь. Во второй я попыталась привести тебя сюда, но ты отказала мне. Мы сравняли счет своих отказов. Я больше не совершу такой ошибки. А ты?
– Ты должна была найти мою сестру. Ты должна была спасти ее.
– Ты и представить себе не можешь, как бы я хотела это сделать. Позволь мне спасти тебя вместо нее.
– Меня не надо спасать.
– Необходимо, раз уж ты работаешь на Иерихона Бэрронса.
– Что ты знаешь о Бэрронсе?
– Среди нас нет и никогда не было мужчин ши– видящих, МакКайла. Наш дар – преимущество матриархата.
Я хрюкнула.
– Дар? Он убил мою сестру и разрушил мою жизнь. Что же до Бэрронса – ну и кто он в таком случае? Потому что он определенно видит Фей и он помогал мне убивать их. А это само по себе уже больше, чем все, что вы могли для меня сделать.
– И это все, что нужно для того, чтобы завоевать твое доверие, МакКайла? Сражаться с тобой бок о бок? Так давай прямо сейчас выйдем отсюда и вместе убьем Фейри. Ты знаешь, что творится на сердце у Бэрронса? В его мозгу? Почему он действует так, а не иначе? Что ему нужно?
Я молчала, потому что мне нечего было ответить. Большую часть времени я вообще не была уверена, что у него есть сердце, и что бы ни было у него на уме, он тщательно скрывал свои мысли.
– Не думаю. Он ведь ничего не рассказывает тебе, верно?
– О том, кем я являюсь, он рассказал мне больше, чем ты.
– Ты не дала мне шанса это сделать.
– Оба своих шанса ты упустила.
– Попробуй еще раз, МакКайла. Я готова говорить. Готова ли ты слушать?
– Ты знаешь, кем он является? – с нажимом спросила я.
– Я знаю, кем он не является, и это все, что мне нужно знать. Он не один из нас. Мы чисты сердцем, и наши цели бескорыстны. Видишь этот знак? – Ровена указала на картину, висящую над ее столом, – огромный зеленый трилистник на золотом фоне. – Посмотри на него. Ты знаешь, что его принято считать символом удачи и что этот знак существует дольше, чем кто– либо может вспомнить?
Я покачала головой.
– До того как клевер стал символом Троицы Святого Патрика, он был нашим знаком. Эмблемой нашего ордена. Этот символ наши древние сестры вырезали на своих дверях, тысячи лет назад его рисовали на флагах и несли перед собой, отправляясь в новые поселения. Так все узнавали, кто мы такие и что мы делаем. Увидев наш знак, люди устраивали праздник, который отмечался всю ночь напролет. Они встречали нас подарками, вручая лучшую еду, вино и приводя к нам лучших мужчин. Мужчины устраивали турниры за право разделить с нами постель. – Ровена подошла к картине, прихватив по пути карандаш со стола. – На самом деле это вовсе не клевер. Это наша клятва. – Резинкой на кончике карандаша она обвела боковые листы трилистника, слева направо. – Видишь, эти листки образуют цифру восемь, перевернутую наподобие ленты Мебиуса. Это две переплетенные буквы «S», их концы встречаются. Третий лист и стебель – это прямостоящая буква «Р».
79 
