Особенно,... 
49 
— Однажды конюшня, в которой он стоял, загорелась.
— Непохоже, чтобы он обгорел.
Джиллиан пересекла двор, не сводя глаз с жеребца.
— Он не пострадал?
Конь был великолепен — на несколько ладоней выше большинства других жеребцов, лоснящийся, чистой синевато-серой масти.
Гримм прервал чистку.
— Ты никогда не перестанешь задавать вопросов, да? И вообще, что ты здесь делаешь? Нельзя было просто подождать в Кейтнессе, как поступила бы на твоем месте хорошая девочка? Ах, нет, я забыл, Джиллиан терпеть не может, когда ее бросают, — насмешливо произнес он.
— И кто же его спас? — Джиллиан решила не попадаться на его удочку.
Внимание Гримма снова вернулось к коню.
— Я.
Последовала пауза, на протяжении которой слышались лишь скребки щетки о шкуру коня. Когда Гримм снова заговорил, слова полились тихим стремительным потоком.
— Ты когда-нибудь слышала, как кричит лошадь, Джиллиан? Это один из самых леденящих кровь звуков, которые я когда-либо слышал. Он пронзает тебя с такой же болью, как и крик невинного ребенка. Думаю, именно невинность всегда трогала меня больше всего.
Ей стало интересно, когда же он слышал крики ребенка, и отчаянно захотелось спросить его об этом, но она не решалась бередить его раны. Она придержала язык, надеясь, что, быть может, он сам продолжит, если она промолчит.
Но он не продолжил. Молча отойдя от жеребца, Гримм сделал резкое движение, сопровождаемое щелчком языка о зубы. И изумленная Джиллиан увидела, как жеребец опустился на колени, а затем с тихим ржанием тяжело повалился набок. Гримм встал на колени рядом с конем и рукой подозвал ее поближе.
Джиллиан медленно опустилась на колени рядом с Гриммом.
— О, бедный, милый Оккам, — прошептала она.
Вся нижняя часть крупа коня была покрыта рубцами. Джиллиан легонько провела пальцами по огрубевшей коже, и ее лоб сочувственно сморщился.
— Он так сильно обгорел, что все говорили, что он не выживет, — поведал ей Гримм. — Его собирались добить, и я его купил. И после всего этого он вдобавок к своим ранам еще и обезумел на несколько месяцев. Можешь ли ты представить себе весь ужас запертого в стойле горящей конюшни коня? Оккам бегал быстрее самой быстроногой лошади и мог бы убежать от огня, но стал узником в созданном руками человека аду. С тех пор я никогда не запираю его в стойле.
Джиллиан тяжело вздохнула и взглянула на Гримма. На его лице было столько горечи!
— У тебя такой голос, словно ты и сам не раз попадал в созданный руками человека ад, Гримм Родерик, — тихо заметила она.
Его взгляд словно дразнил ее.
— И что тебе известно о созданном руками человека аде?
— Женщина живет большую часть жизни в мире, созданном мужчиной, — ответила Джиллиан. — Сначала — в мире своего отца, затем — в мире своего мужа, наконец, — своего сына, по чьей милости она продолжает оставаться в одном из домов ее сыновей, если ее муж умрет раньше нее. А в Шотландии мужья, похоже, всегда умирают раньше жен — на той или иной войне. Иногда для женщины достаточно ужасно просто видеть тот ад, который мужчины придумывают друг для друга. Мы воспринимаем кое-что по-другому, чем вы, мужчины.
Она импульсивно прижала свою ладонь к его губам, заставив замолчать, когда он попытался что-то возразить.
— Нет. Не говори ничего. Знаю, ты думаешь, что я мало знаю о горе и боли, но и меня они не обошли стороной. Есть кое-что такое, чего ты обо мне не знаешь, Гримм Родерик. И не забывай о битве, которую я видела, когда была маленькой.
Ее глаза широко раскрылись от изумления, когда Гримм легонько поцеловал кончики ее пальцев, лежавшие у него на губах.
— Сражен, Джиллиан, — прошептал он, и, сняв ее ладонь с губ, нежно положил ее ей на колени. Джиллиан не смела и пошелохнуться, когда его ладонь легла сверху, словно защищая.
— Если бы я верил в то, что падающие звезды исполняют желания, я бы загадал на всех на них, чтобы Джиллиан Сент-Клэр никогда бы и краешком глаза не увидела ада. Чтобы перед глазами Джиллиан стоял лишь рай.
Джиллиан оставалась абсолютно неподвижной, скрывая свое изумление, от ощущения сильной теплой ладони ее охватило ликование. Бог свидетель, она проехала бы до самой Англии, пробившись сквозь яростные пограничные стычки, если бы знала, что в конце пути ожидало такое! И ей показалось, что тело ее пустило корни в том месте, где она стояла на коленях; она бы охотно состарилась в этом дворике, не обращая ни малейшего внимания на ветер и дождь, град и снег, лишь бы это прикосновение длилось вечно! Загипнотизированная проблеском сомнения в его взгляде, Джиллиан приподняла голову; его голова, казалось, двигается вперед и вниз, словно подталкиваемая случайно налетевшим ветерком.
49 
