Последние отзывы

  55  

Наконец она увидела перед собой его ботинки.

– Сэм, я сожалею о том, что тебе пришлось узнать правду именно таким образом.

– Какую именно правду? – осторожно спросила она. Ей очень хотелось, чтобы он рассказал ей абсолютно все, и в то же время она боялась услышать его объяснения.

– Я не Марвин Браун.

Наконец-то он сам признался в этом.

Он положил руку ей на плечо, и Саманта внезапно осознала, что теперь его прикосновения вызывают у нее только раздражение. Слишком много воспоминаний вызывают они в ней. И слишком много вопросов.

Она сбросила его руку со своего плеча и, встав со стула, бросилась в другой конец комнаты. Она бы еще дальше убежала, если бы это было возможно. Скрестив руки на груди, она выжидающе посмотрела на него.

В этот момент в комнату вошел Фенли, неся поднос с напитками. Понимая, что его присутствие в комнате нежелательно, он поставил поднос на стол и быстро вышел.

Герцог первым нарушил молчание.

– Йель, расскажи нам, что с тобой произошло. Мы просто вне себя от удивления. Кстати, в Англии все уверены, что ты умер много лет тому назад.

– Мне удалось пережить тот шторм, – сказал Йель. – Я не знаю, кто сообщил вам о моей смерти. Тебе известно об этом больше, чем мне.

– Но почему ты не написал нам? И почему решил вернуться через столько лет? – спросил Эйлборо.

Саманте показалось, что она заметила в темных глазах мужа печаль и раскаяние, однако, когда он заговорил, его голос звучал спокойно и ровно:

– Я приехал повидаться с отцом.

– Ты опоздал, – резко сказал Эйлборо.

– Я это уже понял, – пробормотал в ответ Йель.

Саманта впервые видела двух братьев вместе. Удивительно, как они похожи друг на друга! И хоть волосы у Йеля черные, как и глаза, и он почти на десять сантиметров выше своего брата, однако у них были одинаковые, довольно широкие подбородки и выдающиеся породистые носы. Хуже всего было то, что оба брата смотрели на людей одинаково – как бы сквозь них. Сейчас именно так они смотрели и друг на друга. Высокомерные, упрямые, решительные… они появились на свет такими, и это говорило об их родстве больше, чем любое свидетельство о рождении.

Саманта также заметила, что братья не питают друг к другу никаких теплых чувств.

Прокашлявшись, Саманта решила вступить в разговор.

– Почему ты не назвал мне своего настоящего имени?

– Вот именно, – согласился Эйлборо. – Почему ты не назвал ей своего настоящего имени? Неужели ты стыдишься своей фамилии?

– Иди к черту, Вейланд, – угрожающе прорычал мужчина, за которого она вышла замуж. – Это с ней я должен объясниться, а не с тобой. Отец лишил меня наследства. Неужели ты забыл об этом?

Голубые глаза герцога Эйлборо вспыхнули гневом. Интересно, подумала Саманта, кто еще смеет так с ним разговаривать?

– Я все хорошо помню, – ответил он. Герцог так разволновался, что куда-то исчезла вся его обычная чопорность. – И это был единственный поступок в жизни нашего отца, о котором он действительно сожалел. Йель, он разослал гонцов во все части света для того, чтобы найти тебя. Поверь, что уже буквально через минуту он пожалел о своем поступке. Он и подумать не мог, что все зайдет так далеко. Он совершил ошибку.

– Ошибку? – переспросил Йель, покачав головой. – Вейланд, но ведь он разместил во всех газетах объявление о том, что лишает меня наследства. Он перевернул всю мою жизнь вверх дном. Мои друзья отказались от меня, и для меня закрылись двери всех домов. Он оставил меня ни с чем. И сейчас ты говоришь мне, что все это было ошибкой?

– Он только хотел показать тебе, что ты вел себя недостойно, – ответил герцог, пытаясь защитить своего отца.

– Ему это удалось, – сказал Йель. – Это был горький урок. Такого не пожелаешь и злейшему врагу.

Эйлборо нервно передернулся.

– О да! Что ж, ты знаешь, каким жестоким бывал иногда наш отец, – сказал Эйлборо и как будто специально для Саманты пояснил: – Он слишком многого требовал от своих сыновей.

– И я, по его мнению, совершенно не соответствовал этим высоким требованиям, – решительно заявил Йель. – Ему просто не терпелось избавиться от меня.

– Это не так, Йель. Возможно, все случилось бы по-другому, если бы ты хорошо учился в школе, – сказал герцог. Казалось, что он повторил слова, которые однажды уже были сказаны.

– Это не имеет к делу никакого отношения, Вейланд, и ты это прекрасно знаешь, – ответил Йель и посмотрел на Саманту. – Это правда, в школе я плохо учился, был сущим наказанием для учителей. Отец презирал несовершенство в любом его проявлении… Еще бы, ведь у него был Вейланд – образец совершенства.

  55