очень нудно 
71 
– Даже страшно представить, сколько ты заплатил за этого красавца, – сказал Вейланд.
Йель пожал плечами.
– Он стоит этих денег. Недаром говорят, что всегда нужно ставить на темную лошадку. Она приносит победу.
Его брат недовольно поморщился.
– Где твоя шляпа?
– Я потерял ее по дороге, когда пытался приручить этого коня.
– Джентльмен должен носить шляпу, – настаивал Вейланд.
– Я куплю себе новую шляпу в следующем городе, – взмахнув рукой, ответил Йель. Он повернулся к Саманте и, лукаво улыбнувшись, сказал: – Я назвал его Животное. Надеюсь, тебе понравится эта кличка.
Это был намек на то, что произошло между ними ночью.
– Ему она подходит как нельзя лучше, – ответила она и села в экипаж. Такова уж его натура. Он все превращает в шутку.
Йель подъехал прямо к экипажу до того, как лакей успел закрыть дверь.
– Я также купил вам вот это, миледи, – сказал он и достал из-под плаща красную розу.
Саманта очень удивилась, увидев живой цветок сейчас, посреди суровой зимы.
– Где ты нашел его? – спросила она, взяв у него розу. Лепестки цветка уже слегка привяли от холода, и Саманте захотелось согреть его.
– У сквайра есть теплица. Он выращивает розы. Это одно из его любимых занятий. Цветок стоил почти столько же, сколько мой конь, – пояснил Йель, надевая перчатки. Он протянул руку и, сжав руку Саманты, сказал: – Надеюсь, этот цветок понравится тебе.
Их взгляды встретились, и она прочитала в его глазах искреннее раскаяние и мольбу о прощении.
Он наклонился к Саманте, чтобы никто, кроме нее, не смог услышать его слова, и сказал:
– Мне не стоило дразнить тебя ночью, Сэм.
Она молча кивнула в ответ, решив, что если она заговорит, то голос может подвести ее. Ей не хотелось выдавать своего волнения. Саманте не нравилось, когда он притворялся робкой овечкой. Она пыталась отгородиться от него высокой, прочной стеной, и такое поведение Йеля весьма усложняло эту задачу.
Она отклонилась назад, и Йель отпустил ее руку. Лакей закрыл дверь экипажа.
Вейланд постучал в стенку, и экипаж тронулся.
Саманта все еще держала в руках подаренную Йелем розу. Ей хотелось снять перчатки и погладить бархатные лепестки цветка. Однако она не посмела это сделать в присутствии Вейланда и Фенли. Они могли бы неправильно истолковать ее поведение.
Вейланд первым нарушил молчание.
– Жаль, что Йель решил ехать верхом. Я надеялся, что на этот раз мне удастся поговорить с ним.
– О чем? – с любопытством спросила Саманта.
– Не знаю, рассказывал вам Йель об этом или нет, но мы с ним почти не знаем друг друга. Я на двенадцать лет старше его. Мы с ним редко виделись. Когда меня отправили в школу, он был еще совсем маленьким. Он вырос без меня. А когда его отправили в школу, я уже жил отдельно.
Саманта посмотрела на Фенли. Ее удивило то, что Вейланд обсуждает семейные дела в присутствии слуги. Герцог улыбнулся.
– Не стоит опасаться, Саманта, при Фенли вы можете говорить о чем угодно. Если вы когда-либо попадете в затруднительное положение и вам понадобится дельный совет, то советчика мудрее, чем Фенли, вам просто не найти. Я высоко ценю его мнение. Ему известны все тайны нашей семьи, и он пользуется нашим безграничным доверием.
– Благодарю вас, ваша светлость, – сказал Фенли, радуясь этой высокой оценке своих достоинств.
Теперь, когда в их маленькой компании воцарилась теплая, почти семейная атмосфера, Саманта решилась задать вопрос, который терзал ее с самого начала путешествия.
– Почему вы настояли на том, чтобы мы с Йелем поехали вместе с вами в Лондон? Должна признаться, что мне немного не по себе. Я всего лишь деревенская серая мышка и с радостью осталась бы в Спрауле.
Вейланд покачал головой.
– Успокойтесь, Саманта. Нет никаких причин для волнения. Вы теперь член нашей семьи, и вас надлежит должным образом представить в обществе. Марион позаботится о том, чтобы вас приняли при дворе. Она очень хорошо знает все эти тонкости.
– Приняли при дворе? – испуганно переспросила Саманта.
– Вам понравится в Лондоне, Саманта. Мое имя будет служить вам надежной защитой. Что же касается того, почему я хотел, чтобы вы с Йелем сблизились друг с другом, то здесь все просто. Вы ведь теперь одна семья. У вас, Саманта, много родственников?
– Нет. Я была единственным ребенком в семье, и все мои родственники уже умерли.
– Значит, вы сознаете, насколько важно для любого человека иметь семью, не так ли?
71 
