Особенно,... 
54 
Вначале, когда она только превратила его в человека, Адама забавляла такая идея, но в итоге он решил от нее отказаться. У него не только не было посредника, чтобы это осуществить, но к тому же он знал, что ярость королевы будет безграничной, если он сотворит такой немыслимый поступок.
Но теперь, мрачно подумал Адам, у него есть на то причина. С Чаром в его отсутствие происходило именно то, что он и предполагал, – тот просто разваливался. Утром они отправятся в Шотландию.
И там в первый день августа, во время праздника Люгнассад и в следующие десять дней, так или иначе, по-хорошему или по-плохому, Адам совершит немыслимое. Поступок, на который не мог решиться никто за все время существования Туата-Де.
Сначала королева будет в ярости, но когда она поймет, почему он так сделал, когда раскроется заговор Дэррока, она будет рада и благодарна Адаму. Она сразу же восстановит его силу и бессмертие. Возможно, ему даже не придется извиняться (за то, за что он извиняться все равно не станет). И все снова будет хорошо.
Но завтра наступит слишком скоро, чтобы думать об этом. Завтра он станет ближе к обретению бессмертия и восстановлению всех своих способностей.
А сегодня ночью – Адам еще раз взглянул на часы и, увидев, что время Габби истекло, лучезарно улыбнулся – сегодня ночью он приблизится к тому, чтобы стать человеком, насколько это возможно.
– Ну что, отправляемся за покупками, ka-lyrra?
Габби кивнула и повернулась к двери. Адам стоял, опираясь о косяк дверного проема, ведущего в гостиную, и прикрывало его только полотенце. Она быстро отвернулась. Но было поздно: зрелище запечатлелось у нее в голове. Мокрые блестящие черные волосы, зачесанные назад, прекрасные руки и грудь, сильные ноги. Крошечное полотенце. А под полотенцем – неизменная выпуклость.
Едва заметный мечтательный вздох вырвался из груди Габби. Она поспешно замаскировала его кашлем.
– Я не слышала, как ты вернулся, – сухо сказала она, уставившись в телевизор. Она сидела в гостиной, переключала каналы и ждала его возвращения. Не желая даже думать о том, что придется снова надевать грязные, пропахшие джинсы на чистое тело, Габби постирала одежду вручную в ванне, надеясь, что все высохнет до утра. И теперь она сильно жалела об этом. В его присутствии на ней должно быть нечто более строгое, чем халат. Больше подошли бы доспехи. «И ему и мне», – сварливо подумала она. Да как он смеет разгуливать здесь, выставляя напоказ все великолепие своего мужественного мускулистого тела?
– Я переместился сразу в душ.
– Там в ванной есть еще один халат, – невозмутимо ответила Габби.
– Знаю. Он разошелся по шву на спине, когда я попытался его надеть. В ваш век мужчины сложены не так, как я, верно?
«О, ну конечно, даже греческие боги сложены не так, как ты», – раздраженно подумала она.
– Идем, – повторил Адам, подойдя к дивану и потянув ее за руку. – Вставай.
Сделав глубокий вдох, Габби поднялась и заставила себя посмотреть Адаму прямо в глаза, не бросив даже мимолетного взгляда на его тело. Их глаза встретились, а затем его взгляд перекочевал на ложбинку между грудей, видневшуюся в вырезе халата. Адам облизнул губы и улыбнулся, обнажая белые зубы. Розовый кончик языка мелькнул за его зубами сексуально и игриво.
– А за какими покупками мы собрались? – О Господи, уныло подумала Габби, неужели это ее голос так дрожит? Не ужели четырнадцатилетняя девочка, которая стала частью ее психики, взяла контроль над ее голосовыми связками?
– За одеждой, если, конечно, ты не хочешь, чтобы в следующие несколько дней на тебе был один только халат, – насмешливо ответил Адам. – Меня лично это вполне устраивает.
Она откашлялась.
– Что ж, за покупками. Вперед!
Он властно положил руки на ее талию. Затем наклонил голову и прошептал ей прямо на ухо:
– Куда? «Гуччи»? «Версаче»? «Мейсис»? Что ты хочешь, Габриель? Что я могу тебе дать? Я выполню любое твое желание.
Его прикосновение обжигало даже через халат, и Габби чувствовала, как его пальцы играют с ее поясом. От него исходил приятный запах – запах мыла и мужской сексуальности. Она мучительно осознавала, что под халатом она совсем голая. И он тоже. Ее сердце беспокойно застучало.
– Давай в «Мейсис»! – выпалила она.
– Может, ты хочешь чего-то еще? – нежно проворковал он. – Что ты желаешь?
Она закрыла глаза.
– Так, дай-ка подумать. Ты не мог бы убраться из моей жизни и исправить все, что ты натворил?
54 
