31 
– Они привезли меня для опознания, – сказала Джей, рассеянно поглаживая его руку так же, как долгие часы прежде.
– Опознания меня? Разве они не знали?
– Не наверняка. Была найдена часть твоих водительских прав, но они все равно не были уверены, ты это или их агент. Вероятно, вы были похожего телосложения и роста, а твои руки оказались обожжены, так что они не смогли получить твои отпечатки.
Она прервалась на секунду, когда неясное воспоминание всплыло в памяти, но детали все время ускользали от нее. В какой-то момент она была близка к разгадке, но следующий вопрос Стива отвлек ее.
– Почему они пригласили тебя? Разве нет других людей, способных опознать меня? Или мы с тобой были близки после развода?
– Нет, мы не общались. Я впервые увидела тебя после пяти лет. Ты всегда был одиночкой. Ты не тот человек, у которого полно закадычных друзей. И у тебя нет родственников, так что осталась только я.
Он беспокойно зашевелился, и его рот вытянулся в прямую линию, когда он коротко, но красноречиво выругался.
– Я пытаюсь во всем разобраться, – подытожил он, – но постоянно натыкаюсь на эту проклятую стену в памяти. Кое-что из того, что ты мне рассказываешь, кажется знакомым, и я думаю: да, это про меня. А затем вдруг ты начинаешь говорить о каком-то незнакомце, и я задумываюсь над тем, кто же я. Черт побери, как я могу это знать? – закончил он в полном отчаянии.
Ее пальцы скользнули по его руке, утешая, насколько это в ее силах. Она не хотела тратить время, говоря банальности, так как чувствовала, что Стива они только разозлят. К этому времени он уже использовал тот небольшой запас энергии, что у него был, задавая ей вопросы. Пару минут он пролежал в тишине, грудь поднималась и опускалась слишком быстро. В конце концов, ритм его дыхания замедлился.
– Я устал, – пробормотал он.
– Ты слишком торопишься. Ты ведь знаешь: прошло всего три недели.
– Джей.
– Да?
– Останься со мной.
– Я останусь, ты же знаешь.
– Это так... странно. Я даже мысленно не могу представить твое лицо, но какая-то часть меня знает тебя. Возможно, библейское познание гораздо глубже памяти.
Его грубый голос придал словам особую остроту, и Джей почувствовала себя так, будто заряд электрического тока ударил в ее тело, от этого покалывало кожу. Ее разум заполнился картинами, но не из воспоминаний. Ее воображение создавало новые образы: этот мужчина, с ожесточенной душой и ломаным голосом, наклоняющийся над ней, обнимающий, двигающийся между ее ног в гораздо более полном обладании, чем она испытывала когда-либо раньше. У нее перехватило дыхание, когда она почувствовала, как ее грудь болезненно набухла, а плоть увлажнилась. Еще один разряд выстрелил в нее, и она ощутила, что находится на грани физической разрядки, экстаза всего лишь от его слов, его голоса.
Неистовая сила реакции собственного тела потрясла ее, испугала, и она вскочила с его кровати прежде, чем потеряла контроль над собой.
– Джей? – он был озадачен, даже немного встревожен, поскольку почувствовал, что она ускользнула от него.
– Спи, – удалось выговорить ей, ее голос почти не дрожал. – Тебе нужен отдых. Я буду здесь, когда ты проснешься
Он приподнял свою забинтованную руку.
– Как насчет того, чтобы подержать меня за руку?
– Не могу. Это может навредить тебе.
– Эта боль меркнет в сравнении с болью, которую я уже испытываю, – проговорил он нетвердым голосом. Он быстро терял силы. – Просто прикасайся ко мне, пока я не усну, ладно?
Джей почувствовала, как эта просьба нашла острый отклик в ее сердце. Он мог попросить все что угодно, и ее лишало равновесия, что его потребность в ее прикосновении была на грани того, что она могла вынести. Джей вернулась к кровати, положила свою руку на его. И сразу же ощутила, как он начал расслабляться, и через две минуты Стив уже спал.
Она вышла из палаты, чувствуя необходимость сбежать, хотя не была уверена, что знает, от чего бежит. От Стива и от чего-то еще. Чего-то, что росло внутри нее и становилось все сильнее и сильнее. Это пугало ее. Она не хотела этого, но не могла остановить.
Ее тело никогда так не отвечало ему прежде, даже в первые – дикие, горячие – дни их брака. Все дело в сложившейся ситуации, говорила она себе, пытаясь найти успокоение в этой мысли. Во всем виновата ее склонность отдаваться делу полностью, слишком концентрироваться на нем – вот что заставляло ее чувствовать себя так. Но утешение ускользало от нее, и отчаяние затопило ее сердце, потому что анализ ее эмоций не менял их самих. Господи, помоги ей, она снова влюблялась в него, и теперь у нее еще меньше оправданий, чем в первый раз. Большую часть времени последние две недели он был не более чем мумией, неспособной двигаться или говорить, и, несмотря на это, ее тянуло к нему, привязывало к нему. Но теперь любить его было намного опаснее, чем раньше. Он стал другим: более сильным, более жестким человеком. Даже когда он находился без сознания, она чувствовала его неистощимую внутреннюю силу; и потребность узнать, что же случилось с ним, что так сильно изменило его, была настолько неодолимой, что почти причиняла боль.
31 
