Особенно,... 
56 
— Меня? — усмехнулась я оскалом самой счастливой волчицы в мире. — Ничего. Просто хотелось бы знать, в кого я сейчас заклятием запущу.
Я в общих чертах прикинула, чем именно эффективным (чтобы неповадно было) и тем не менее не очень разрушительным (чтобы не лишиться собственного дома в результате какого-нибудь землетрясения) шарахнуть по наглому болтуну, который мало того, что без моего ведома взялся мой дом сторожить, так еще и меня внутрь не пускает.
— Вы ведьма? — В ночи зажглись два красных глаза, и в алых отблесках проявился здоровенный волчий череп, висящий на моих, между прочим, воротах.
Я настолько обалдела от увиденного, что едва не села прямо в дорожную пыль, разевая рот, как только что вылупившийся птенец.
— Да, — гордо подбоченился Макс, будто из нас двоих ведьмой был именно он. — А у вас, уважаемый, есть что-нибудь против? Или вы просто находитесь в силках стойкого предубеждения против людей магических профессий?
— Хозяйка, что ли?
— Ну да, — скромно потупилась я.
— Так бы сразу и сказала. А то морочишь мне голову… Заходи.
Ворота приветливо распахнулись, пропуская нас, усталых и голодных путников, внутрь. Почти на пороге до меня донеслось осторожное покашливание черепа и его ехидный скрипучий голос:
— Слышь, хозяйка!.. Ты бы помылась, что ли… А то воняешь, сил нет.
Я обиженно насупилась. Нет. Ну каков хам! Хозяйка возвращается домой после долгого отсутствия, а ее мало того, что долгое время мурыжат на пороге, так потом еще и критикуют.
— А между прочим, он прав, — ехидно добавил масла в огонь Ахурамариэль. — Для тебя сейчас долгий и очень горячий душ — самое то.
«Почему именно душ? Может, я предпочитаю ванну».
— Потому что в ванной ты просто уснешь и лишишься ужина.
Аргумент железный. К тому же я слишком устала для споров.
— Ты? Да ты будешь спорить даже с могильщиками, когда они станут закапывать твой гроб.
Я мужественно проигнорировала замечание. Молодец я. Какое самообладание.
Внутреннее убранство дома после скоропалительного ремонта потрясало. Нет. Я, конечно, не против ремонта вообще (ну там обои переклеить, пол покрасить и мебель поменять), но зачем же так кардинально… Если раньше мой дом напоминал боярский терем с резными лавками и деревянной обшивкой стен, то теперь это было скорее жилище деревенской знахарки или ведьмы, словно выпрыгнувшее из воображения обычного деревенского жителя. Здесь было все: и огромная русская печь, удобная, кстати, для моего полета на шабаш (за это Дворе мое гран мерси), пучки сушеных трав под потолком, хрустальный шар на серебряной подставке, многочисленные деревянные полки с разнообразными флаконами, баночками и скляночками, книгами и фолиантами в потертых кожаных переплетах с золотым и серебряным тиснением. Многочисленные свечки, амулеты и прочее, и прочее. Даже чучело филина имелось. Оно гордо восседало на деревянной жердочке прямо как живое.
— Ой! Чучело! — умилился Макс и тут же бесцеремонно потыкал его пальцем.
Чучело возмущенно ухнуло и тут же вцепилось в доверчиво протянутую конечность. Целитель взвыл и затряс пострадавшей рукой.
— На себя посмотри, придурок! — настоятельно порекомендовал Филька, а это был именно он.
Откуда-то со стороны кухни выкатился слегка всклокоченный и чересчур возбужденный домовой с рушником наперевес. На вышитом красными петухами и цветами полотенце красовался серебряный поднос с караваем и серебряной же солонкой. Надо полагать, это меня так хлебом-солью встречали. Я аж умилилась.
— Добро пожаловать, хозяюшка! — радостно возопил Дворя, слегка контузив своим воплем.
Хорошо хоть я не с похмелья, а то подобной встречи просто не пережила бы.
— А мы тут как раз ремонт закончили. Аккурат к сроку поспели… Ну что? Любо тебе здесь? Угодили ли?
Глядя в эти ждущие приговора глаза, просто язык не поворотился пространно объяснить, что именно я думаю о его дизайнерском начинании. Жить в индивидуальной избушке даже без курьих ножек… Брр.
— Обалдеть… — только и выдохнула я.
Домовой расцвел как майский куст и радостно ускакал обратно на кухню. По крайней мере есть надежда на ужин. Этой мыслью я утешала себя, провожая взглядом ускользнувший каравай.
— А тебе бы только живот набить, — не удержался от подковырки Ахурамариэль. — Нет бы о прекрасном подумать… Ну там книжечку почитать… Репродукции посмотреть…
56 
