314 
„Этот старый мир весьма забавен, — сказал потом Понт да Щеботан. — Над ним нельзя не смеяться. Ведь если не смеяться, можно сойти с ума. То ты лежишь привязанный к каменной глыбе и ждешь, что тебя подвергнут изысканной пытке, то тебе вдруг предоставляют завтрак, сменную одежду, горячую ванну и бесплатный транспорт до границы царства. Именно так человек начинает верить в богов…“ Тецуманцы никогда и не сомневались в том, что боги существуют. Но в данный момент их главное божество представляло собой небольшое маслянистое пятнышко на вершине пирамиды…
Сундук стоял на главной площади города. Все представители жречества, собравшись вокруг, внимательно следили за ним — вдруг он выкинет что-нибудь потешное или, наоборот, имеющее религиозный смысл.
— И ты действительно оставишь его здесь? — спросил Эрик.
— Все не так просто, — ответил Ринсвинд. — Обычно он меня догоняет. Но давайте-ка побыстрее сматываться.
— А как же дань?
— Думаю, будет благоразумным отказаться от нее, — возразил Ринсвинд. — Давайте просто уйдем потихоньку, пока они в хорошем настроении. Рано или поздно новизна исчерпает себя.
— А я должен продолжить поиски Источника Жизни, — заявил да Щеботан.
— Ах да, — кивнул Ринсвинд.
— Я, знаете ли, посвятил этому всю свою жизнь, — гордо сообщил старик.
Ринсвинд оглядел его сверху донизу.
— Неужели?
— О да. Исключительно. Ищу с самого детства.
Лицо Ринсвинда выражало крайнюю озадаченность.
— В таком случае, — начал он тоном, каким обычно разговаривают с маленькими детьми, — не лучше ли… ну, знаешь, разумнее… завязать…
— Что? — спросил да Щеботан.
— О, неважно, — отозвался Ринсвинд. — Однако у меня есть для тебя кое-что, — добавил он. — Чтобы ты, ну, знаешь, не скучал, мы дарим тебе этого замечательного говорящего попугая. — Ринсвинд ловко сграбастал птицу, старательно избегая подставлять пальцы под мощный клюв. — Это ведь лесной житель. Было бы жестоко и дальше заставлять его жить городской жизнью…
— Я родился в клетке, ты, буйный какеготам! — крикнул попугай.
Ринсвинд придвинул нос к его клюву и прошипел:
— Либо это, либо на сковородку.
Попугай открыл было клюв, чтобы цапнуть его за нос, но, увидев выражение лица волшебника, резко передумал.
— Попка хочет печенья, — проговорил он и тихо буркнул: — Какеготамкакеготамкакеготам!
— Дорогая моя, чудная птичка! — восхитился да Щеботан. — Я буду присматривать за ней.
— Какеготамкакеготамкакеготам!
Они достигли джунглей. Несколькими минутами спустя Сундук стронулся с места и порысил следом за ними.
В Тецуманской империи был полдень.
Из главной пирамиды доносились звуки, которые позволяли предположить, что там разбирают на части какую-то очень большую статую.
Жрецы в задумчивости сидели на полу. Время от времени кто-нибудь из них вставал и произносил краткую речь.
Во всех этих речах затрагивались крайне важные вопросы. Например, о том, что экономика царства напрямую зависит от процветания индустрии, занимающейся производством обсидиановых ножей; о том, что покоренные соседние царства с течением времени привыкли полагаться на твердую руку правительства, а также, между прочим, на разрубание тел, разрезание животов и вынимание внутренностей, производимые той самой твердой рукой; и об ужасной судьбе, которая ожидает любой народ, не имеющий бога. Народ-безбожник способен дойти до чего угодно: он может возмутиться против добрых старых традиций скромной жизни и несамопожертвования, сделавших империю таковой, какова она есть сегодня; народ может начать спрашивать себя, зачем ему, народу, если у него нет бога, все эти жрецы. В общем, ожидать можно чего угодно.
Все вышеперечисленное было очень хорошо изложено Муцумой, верховным жрецом, когда он сказал:
— [7].
Через некоторое время было проведено голосование.
К вечеру ведущие каменщики империи начали работу над новой статуей.
В основе своей она была прямоугольной и имела кучу ног.
Правитель демонов побарабанил пальцами по столу. Не то чтобы его расстроила судьба Кусалькоатля, которому теперь придется провести несколько столетий в одном из низших кругов преисподней, пока он не нарастит себе новое материальное тело. Так ему и надо, этому мерзкому крысенышу. Случившееся на пирамиде — вернее, чуть не случившееся — также не особо волновало Астфгла. В конце концов, суть исполнения желаний как раз и заключается в том, чтобы клиент получал именно то, что просил, и именно то, что на самом деле ему было совсем не нужно.
314 
