473 
– А-а. Ты хочешь, чтобы я сделал официальное заявление?
– Точно. Итак. Всякое каутау запретить. Меня от этого корежит. Чтобы больше никто ни перед кем не пресмыкался, понятно? А при ветрече со мной пусть отдают честь, а еще лучше деньги. Но никакого больше битья башкой о землю. Экая мерзость… Все это запиши на бумагу, как полагается.
– Сейчас сделаю. А…
– Подожди, я еще не закончил. – Коэн покусал губу. Он сейчас пытался думать, а это для него было непривычное занятие. Красных воинов на улице все прибывало. – Да, вот. Можешь добавить, что я отпускаю на свободу всех узников, кроме тех, кто сделал что-то действительно плохое. Например, пытался кого-то отравить. Детали доработай сам. А всем, кто пытал людей, чтобы отрубили головы. И каждому крестьянину выдать по бесплатной свинье, ну, или по еще какой-нибудь твари. Предоставляю тебе облечь все это в кудрявые выражения вроде «сим повелеваю» и все такое прочее.
Коэн перевел взгляд на стражников. Те упорно валялись в грязи.
– Я, кажется, приказал вам встать. Клянусь, следующему, кто вздумает целовать землю у меня под ногами, я как следует накостыляю по шее. Понятно? А теперь отворяйте ворота.
Толпа разразилась приветственными возгласами. Когда Орда вступила в Запретный Город, люди последовали за ними. Со стороны это выглядело как нечто среднее между революционной атакой и степенной прогулкой.
Красные воины остались снаружи. Один из них поднял терракотовую ногу (раздался негромкий ноющий рокот) и направился в сторону стены. Он шел, пока не стукнулся о нее головой.
Некоторое время воин бродил кругами, как пьяный. Потом все-таки сумел остановиться в паре шагов от стены, при этом не врезавшись в нее.
Подняв трясущийся палец, он написал красной пылью, превратившейся на мокрой штукатурке в нечто вроде краски:
«ПАМАГИТЕ СПАСИТЕ ЭТО Я
Я СДЕСЬ НА РАВНИНЕ
ПАМАГИТЕ МНЕ СНЯТЬ
ЭТИ ЧОРТОВЫ ДАСПЕХИ».
За спиной у Коэна волновалось людское море. Люди кричали и пели. Будь у него доска для серфинга, он вполне мог бы прокатиться по головам. Дождь тяжело стучал по крыше и заливал дворики.
– Чему они так радуются? – спросил Коэн.
– Думают, что ты будешь грабить дворец, – объяснил Профессор Спасли. – Они ведь наслышаны о варварах. Вот и надеются, что им тоже кое-что перепадет. И потом, им очень понравился твой приказ о бесплатной свинье.
– Эй, ты! – крикнул Коэн, обращаясь к юноше. Тот, согнувшись под тяжестью большой вазы, радостно ковылял мимо. – Ворюга! Убери свои лапы от моих вещей! Это большая ценность! Это… это…
– Ваза династии Динь, – подсказал Профессор Спасли.
– Во-во, – подтвердила ваза.
– Это ваза династии Динь, слышал? Немедленно поставь на место! И вы, там, тоже… – Коэн повернулся и яростно замахал мечом. – Немедленно снимите обувь! Вы царапаете паркет! Он и так черт знает в каком состоянии!
– Вчера ты не очень-то беспокоился о паркете, – пробурчал Маздам.
– Тогда это был не мой паркет.
– Почему же, он был уже твой, – сказал Профессор Спасли.
– Не совсем, – возразил Коэн. – Существует определенный порядок, как захватывать город. Кровь. Люди понимают только кровь. Если просто прийти и захватить город, никто к этому серьезно не отнесется. Но моря крови… Это понимают все.
– А еще горы из черепов, – одобрительно произнес Маздам.
– Вспомните историю, – продолжал Коэн. – Стоит встретить… Эй, ты, который в шляпе, это мой…
– Столик для бакары-сан, красное дерево с инкрустацией, – пробормотал Профессор Спасли.
– …Во, слышал? Так что поставь на место! О чем это я? А, вспомнил. Если слышишь про короля, о котором все говорят: «О, вот это был король так король», можешь смело держать пари на последние сандалии, что это был здоровущий бородатый гаденыш, который рубил головы почем зря и при этом весело смеялся. Эй, там! Ты что, совсем обнаглел? Но про другого короля, если он просто издавал честные законы, читал книги и старался сойти за умного, про него что скажут? «О, – скажут люди, – он был, конечно, ничего, но немного размазня. Разве ж что король?» Вот так вот.
Профессор Спасли вздохнул.
Ухмыльнувшись, Коэн с такой силой хлопнул его по спине, что он покачнулся и чуть не упал на двух женщин – те тащили бронзовое воплощение философа Лай Тинь Видля.
– Что, Проф, нечего сказать? Ну, как ты это объяснишь? Впрочем, можешь не напрягаться. Ты ж не настоящий варвар. А ну-ка, поставьте чертову статую на место, мадамы, а то как отлуплю мечом!
473 
