533 
В обычных обстоятельствах бог, лишенный верующих, бессилен, как перышко в ураган, но данное божество по каким-то, непостижимым для себя причинам прекрасно существовало без всякого поклонения. Возможно, потому, что так пылко верило в себя. Ну, не в себя как такового,ведь вера в богов иррациональна. Но этот бог искренне верил в то, что делал.
Пару минут, испытывая некоторое чувство вины, он поразмышлял, а не сотворить еще пару-тройку звероящеров — пускай бы сожрали непрошеных гостей, пока те не стали слишком надоедливыми, — но потом отбросил мысль, как недостойную современного и передового божества.
Часть пещеры занимали полки, битком набитые всяческими семенами. Бог выбрал одно семечко (из семейства тыквенных) и взялся за свои инструменты.
Уникальные инструменты. Такой миниатюрной отвертки ни у кого не было.
При первых же лучах рассвета из подлеска показался зеленый росток. Сначала раскрылся один листик, потом еще один, и вскоре их было множество.
А немного ниже, в богатом компосте из опавшей листвы, бодрыми червяками извивались белые корешки. На полумеры времени не было. Еще ниже один из корешков наконец нашел воду.
Не прошло и нескольких минут, как все прочие кусты поблизости завяли — настолько разросся новичок.
Ну а главный побег решительными рывками двигался вперед, к морю. Постоянно ответвляющиеся усики цеплялись за ветки. Крупные деревья использовались в качестве опор; кусты помельче вырывались с корнем, а в освободившуюся ямку немедленно врастал очередной побег.
У бога не было времени для отшлифовки своего создания. Программу действий растения он собрал из кусочков того, осколков этого — главное, чтобы точно сработало.
Наконец главный побег преодолел пляж и достиг моря. Корни вгрызлись в песок, почки раскрылись, и на растении расцвел единственный цветок, женская особь. К этому моменту крошечные мужские цветки уже щедро усыпали ствол.
А вот этого бог не программировал. Главная проблема, частенько говаривал он себе, заключается в том, что эволюция не слушает ничьих приказов. Зачастую она берет инициативу в свои руки.
Тонкий цепкий усик скрутился в тугую пружинку, затем пружинка выстрелила, и усик, как лассо, обхватил пролетающего мимо мотылька. Затем изогнулся, окунул обезумевшего от ужаса мотылька в пыльцу мужского цветка, со свистом снова скрутился и плюхнул насекомое прямо в объятия цветка женского.
Несколькими секундами спустя лепестки цветка начали опадать. Вскоре его место занял разбухающий буквально на глазах зеленый шарик. Когда из-за горизонта застенчиво показался краешек солнца, арго навтикальный, уникальный как раз готовился принести свой первый и единственный плод.
Спустя некоторое время впереди появилась железная то ли башня с большой вертушкой, то ли мельница. Большая надпись на ней гласила: «Приноситтераспивайтте: Праверь Сваю Пушку».
— Уж моя пушка всегда при мне, будь спок, — ухмыльнулся Безумный и подхлестнул лошадей.
Вскоре они преодолели деревянный мост. Хотя зачем было сооружать мост над ничем не выдающейся песчаной полосой, Ринсвинд так и не понял.
— Ничем не выдающейся? — переспросил Безумный. — Да то ж Занудь-Река!
Словно в подтверждение его слов мимо проплыла лодчонка. Влекомая верблюдом и бодро поскрипывающая всеми четырьмя колесами, она развила неплохую скорость.
— Лодка, — завороженно прокомментировал Ринсвинд.
— И чо? Первый раз, што ль, лодку видишь?
— На колесах — впервые.
Сразу за лодкой проследовало крохотное каноэ.
— Будь ветер попутным, они подняли бы паруса.
— Но… может, мой вопрос покажется странным, и все же… почему они выглядят как лодки?
— Потому что именно так выглядят лодки.
— Понятно. Как я и думал, основание очень веское. А верблюды как тут очутились?
— Говорят, их приносит течением. За бревна цепляются. Если пошариться по побережью, чего только не найдешь.
Наконец в поле зрения показался Приноситте-распивайтте. Если бы не табличка на башне, городок можно было бы проехать насквозь, даже не заметив этого. Общий архитектурный стиль профессионалы охарактеризовали бы как «фольклорный». А люди попроще назвали бы это «помойкой», что так же соответствовало бы истине. «Хотя какая разница, — подумалось Ринсвинду. — Когда день за днем стоит адская жара, а дождей здесь никогда и не видывали, дом нужен только для того, чтобы провести какую-то границу между „внутри“ и „снаружи“».
533 
