68 
Грегор глянул на Живоглота, и тот в ответ подмигнул:
— Помнишь, Грегор, в пророчестве говорится, что лишь четверо из двенадцати погибнут. Как думаешь, покажем им, где раки зимуют, ты и я?
Отлично, по крайней мере одна крыса за него, зато какая!
Кольцо между тем сужалось. В середину круга широкими шагами выступила огромная серебристая крыса. На ухе у нее болталась криво надетая золотая корона, явно предназначенная для человека. Грегор услышал, как судорожно вздохнула Люкса, и понял, что корона, по всей видимости, принадлежала ее отцу или матери.
— Король Грызер! — склонился Живоглот в низком поклоне. — Не смел надеяться, что вы почтите нас своим присутствием.
— Эти бестолковые тараканы говорили нам, что ты утонул, Живоглот, — низким голосом промолвил король.
— Ну, да, таков был план, — кивнул Живоглот в ответ. — Но планы часто меняются.
— Мы должны поблагодарить тебя за то, что ты завел воина столь далеко в наши владения. На самом деле благодарить тебя должен был Генри, но это уже не имеет значения, главное — воин здесь. Я должен удостовериться. Хочу хорошенько рассмотреть его, прежде чем с ним будет кончено. Итак, это он?
Король Грызер в упор уставился на Грегора:
— Ну… я ожидал большего.
— О, не делайте скоропалительных выводов, ваше величество, — сказал Живоглот. — За время пути ему удалось не раз меня удивить.
Он пошел по кругу, время от времени почесывая себе нос. И всякий раз, как он вскидывал лапу, очередная крыса приседала и отшатывалась от него.
— А, это ты, Коготь… И ты, Кровохлеб… и — о, какая радость! — Ты ли это, Колючка? Ты себе не представляешь, как больно мне видеть тебя здесь, в обществе его величества.
Крыса по имени Колючка опустила глаза, не выдержав взгляда Живоглота. Ей что — стыдно? Но разве крысы способны испытывать стыд?
Живоглот приблизился к Генри и подтолкнул его:
— Давай, давай, давай! Встань-ка к своим дружкам.
Генри отбежал и встал за королем Грызером, случайно наступив тому на хвост.
Крысы принялись хохотать, складываясь пополам от смеха. Только король не смеялся — он вытянул хвост из-под ног Генри и со свистом рассек им воздух, разрубив на две половинки бедную Гокс.
Смех мгновенно оборвался. Грегор смотрел, как растекается по земле голубая кровь паука. Все произошло так быстро. Доля секунды — и третий член их маленького отряда мертв.
— Отчего же вы не смеетесь? — спросил король Грызер. — Приказываю всем смеяться!
И крысы стали издавать какие-то нелепые звуки, похожие на блеяние овцы.
Король тем временем растянулся на земле в самой расслабленной позе, но Грегор видел, что его мышцы все еще напряжены от гнева.
— Итак, кто следующий? — спросил Грызер. — Давайте, не стесняйтесь. Может, начать с малявки? Все равно она выглядит так, словно одной ногой уже в могиле, — и он жадно вперился в Босоножку.
«Ну нет, только не Босоножка, — подумал Грегор. — Не Босоножка — пока я жив!»
Какая-то смутная мысль зародилась на краю сознания Грегора. Что это было? О чем-то ему вдруг вспомнилось… И вдруг его осенило. Он понял, о чем говорится в последней части пророчества.
ПОСЛЕДНИЙ ИЗ ТЕХ, КОМУ УМИРАТЬ, РЕШИТ ОСТАЛЬНЫХ СУДЬБУ.
ХОТЬ ВЫБОР БУДЕТ НЕЛЕГКИМ, НЕЛЬЗЯ ПРЕКРАЩАТЬ БОРЬБУ.
«Это я, — наконец осознал Грегор. — Я тот последний, кому суждено погибнуть».
Теперь это было очевидно. Крысам нужен он, Грегор. Ведь он — воин. От него для них исходит угроза. И это ему придется решить судьбу остальных. Решить, а не стоять истуканом и смотреть, как убивают тех, кого он любит. Он воин, а в пророчестве говорится, что именно воину выпало спасать людей.
Теперь, когда он это понял, ему стало легко. Он примерился, разбежался и перепрыгнул через серебристую спину короля Грызера. Позади него раздался оглушительный рев, но Грегор уже несся по дороге. По воплям, что доносились сзади, он догадался, что Люкса, Аврора и Живоглот вступили в бой, чтобы дать ему уйти. Но он был уверен, что большая часть самых воинственных крыс бросилась сейчас в погоню.
Отлично. Значит, у остальных есть шанс спастись. Кроме Генри и Ареса — ему наплевать, что будет с ними.
Фонарик в его руке потускнел, пятно света стало еле различимым, и он отбросил фонарик в сторону. В темноте бежать намного труднее, а ему ведь следовало увести крыс как можно дальше от остальных. Он вдруг вспомнил о фонарике на своей каске — он не включал его, берег на крайний случай. Что ж — видимо, этот случай самый крайний.
68 
