Последние отзывы

  105  

Грегор вдруг почувствовал, что ему важно знать, сколько прошло времени, — чтобы вернуться в реальность. Календарь на кухне не поможет, но ведь есть телевизор! Правда, телевизор разбудит остальных. А еще можно пойти к почтовым ящикам и отогнуть уголок чьей-нибудь газеты, чтобы увидеть число.

Грегор откинул одеяло и замер как вкопанный: он впервые за долгое время видел свое тело в лучах солнечного света.

— Ни фига себе, — только и смог он сказать.

Он знал, что в Подземье ему порядком досталось, но не придавал этому особого значения. Он давно перестал считать шрамы, которые украшали его с каждым новым визитом в Подземье все отчетливее: следы щупалец осьминога… следы плетущихся лоз, зубов, когтей… Теперь к ним добавились шрамы от лезвия меча Сандвича у него на ладонях — свежие, ведь он сломал меч всего день назад. Его кожа стала похожа на карту, путешествуя по которой можно было узнать обо всех ужасных событиях, которые с ним происходили.

Подземные дали ему с собой этой отвратительно воняющей рыбой мази. Вдруг поможет. Но некоторые шрамы точно останутся. Например вот этот — на груди, где отпечаталась пятерня Мортоса, где тот прорвал ему грудную клетку… Как он сможет объяснить это другим? Что попал в автомобильную аварию? Упал из открытого окна? Боролся с тигром?

Если он не сможет придумать объяснение — значит, придется прятаться. Забыть о пляже, о занятиях гимнастикой. К врачам обращаться только в крайнем случае, когда существует прямая угроза жизни: врач никогда не поверит в выдуманную Грегором версию, какой бы правдоподобной она ни была, а говорить правду в его планы не входило.

Грегор надел рубашку с длинным рукавом и штаны — все это стало ему коротко. Он, видимо, изрядно подрос за… за то время, что был внизу. Надев носки, обул единственную пару обуви, что была у него в Наземье — туфли, приобретенные к весеннему концерту. Пальцы ног упирались в носы туфель, и вид у него был дурацкий — туфли вовсе не подходили к остальному наряду. Он был бы счастлив надеть подаренные миссис Кормаци кроссовки, но они, увы, уже развалились.

Грегор хотел выскользнуть незаметно, но когда проходил мимо квартиры миссис Кормаци, дверь отворилась — соседка всегда вставала очень рано.

— Ты стал еще худее, — констатировала она, окидывая его внимательным взглядом — с ног до головы. — И штаны тебе коротки. Как насчет французского тоста?

Грегор прошел вслед за ней на кухню и сел за стол, глядя, как она готовит завтрак.

Она рассказала ему, как дела у бабушки:

— Вообще-то дела у нее не так чтобы хороши, Грегор. Она в реанимации, в палате интенсивной терапии. И если твоя мама все еще носится с этой странной идеей переезда в Вирджинию — вряд ли у вас получится перевезти бабушку туда.

Она положила Грегору на тарелку кусок багета, обжаренного в яйце, и рядышком уместила кусочек жареного бекона.

— Но я не знаю, как мы можем остаться, — возразил Грегор, поливая все сиропом. — Может, мама хочет забрать только нас, детей.

Хотя, конечно, это было бы ужасно — разлучать членов их семьи. Ведь они всегда держатся друг за друга.

— Может быть. Ну, а что с тобой интересного произошло, мистер? — спросила миссис Кормаци.

Грегор задумался о том, что с ним произошло за это время. О том, что он видел и делал.

Нет, он решительно не мог облечь все это в слова.

— Ты язык проглотил? — поинтересовалась мисси Кормаци. — Впрочем, ладно. Можешь ничего не рассказывать, пока не появится желание. — Она окунула кусок бекона в сироп и принялась задумчиво жевать: — Знаешь, мистер Кормаци воевал. Он очень не любил об этом говорить. Я понимаю — это, должно быть, ужасно. У моего мужа бывали кошмары, и они мучили его до самой смерти.

— Меня тоже сегодня разбудил кошмар, — признался Грегор.

— Думаю, не последний, — покачала головой миссис Кормаци. — Хочешь сока?

И налила ему в стакан, не дожидаясь ответа.

— Это ведь как бывает. Ты растешь, и все детство слышишь, что надо быть добрым к другим людям, что причинять другим людям боль — это плохо, а потом тебя посылают на войну и требуют от тебя, чтобы ты убивал. Что в этот момент происходит у тебя в голове, а? Скажи на милость?

— Ничего хорошего, — буркнул Грегор.

— Ну ничего, все-таки все наладится, Грегор, — успокоила его миссис Кормаци.

— Не знаю, — с сомнением произнес он. — В моем сне я падал навстречу смерти. Не первый раз мне снится такой сон. Но сегодня я в первый раз достиг дна.

  105