Лёгкий, ненавязчивый романчик 
66 
— Думаю, во мне было очень много адреналина. Это адреналин — что же еще!
— Ну хорошо, что мы тебя нашли. А то уже разные слухи ходили о твоей судьбе. Летучие мыши эвакуировали город. Большинство людей, не укрывшихся во дворце заранее, погибли. Зубастики забаррикадировались на стадионе, но не удивлюсь, если их решено будет перенести во дворец — стадион трудно защищать, — рассказал Говард. — А дворец — это наш последний оплот, наша крепость.
— А что с камнеедами? — спросил Грегор.
— Ни следа, — качнул головой Викус.
— Но ведь Викус говорит, их много, — не унимался Грегор.
— Да, похоже. Но мы не можем точно знать. И подкоп под дворец требует гораздо больших усилий, чем чтобы просто добраться до наших посевов. Сандвич строил его по-настоящему прочным и недаром выбрал именно это место — глубокий каменный шельф.
— Но все-таки они могут это сделать, — сказал Грегор.
— Если поставят себе такую цель — то да, смогут, — ответил Говард. — Как думаешь, сам сможешь идти?
Он помог Грегору встать на ноги. Грегор чуть было не упал — все поплыло перед глазами. И стало темно.
— Я все еще плохо вижу, — сказал он.
— Это не ты плохо видишь. Взгляни на Регалию, — мрачно произнес Говард.
Грегор посмотрел на город — и все понял. Из сотен факелов, которые обычно освещали город, уцелели и горели единицы.
Когда-то давно, почти сразу после прибытия в Подземье, Грегор спросил Викуса, не удобнее ли людям сражаться в темноте. И старик тогда ответил: «Нам нужны глаза, чтобы сражаться. А нашим врагам — нет».
Как же теперь будут сражаться люди — почти без света?
Они смотрели в молчании, как один за другим гасли уцелевшие факелы. Последний факел сиял, словно звезда, на крыше высотного здания и вспыхнул и рассыпался прощальными искрами, когда его сорвали и бросили на землю.
И как только город погрузился во тьму, началось оно. Царапанье.
ГЛАВА 18
Сначала было единичное царапанье — кто-то когтем провел по камню. Потом еще и еще, все новые и новые когти присоединялись к первому и скрежетали, царапая камень, заглушая остальные звуки.
— Я уже слышал такое. — Грегору пришлось почти кричать, чтобы Говард его услышал. — Ну, или что-то очень похожее.
— В Подземье? — спросил Говард.
— Нет, у нас дома. Живоглот тогда послал крыс — обычных, наземных, и они царапали и скрежетали у нас в стенах, чтобы напугать нас и заставить меня пойти на встречу с ним, — ответил Грегор.
— И вы испугались?
Грегор вспомнил, как они метались по квартире, как пытались бежать, как ужас охватил их всех при виде когтя, продирающего пластиковое покрытие стены…
— Да, испугались.
— Ну, тогда мне не так стыдно признаться, что меня это шкрябанье пугает до смерти, — сказал Говард. — Но это только именно чтобы напугать — крысам все равно никогда не удастся процарапать себе сквозь каменное покрытие дворца путь внутрь.
— Надо сказать, что если их цель — свести нас с ума, они на правильном пути, — признал Грегор. Ему хотелось поскорее укрыться где-нибудь от жутких звуков, пока у него не сдали нервы. — Может, ты отведешь меня в кодовую комнату? Я бы там прилег.
Теперь, когда ребра встали на место, Грегор чувствовал себя вполне прилично.
— Но только, пожалуйста, не геройствуй и избегай резких движений, — предупредил Говард. — А то кости снова могут принять неправильное положение. Если же это произойдет, а меня не окажется рядом, — ты теперь знаешь, что нужно делать. На вот, возьми эту нюхательную соль, — и он вложил маленькую коробочку в ладонь Грегору.
«Здорово, — подумал Грегор. — То есть я не только должен дышать, чтобы не грохнуться в обморок, но еще и приводить себя при этом в чувство».
Но вообще-то на фоне всех этих убитых и раненых в Высоком зале это не показалось ему чем-то из ряда вон выходящим. Пол там был весь в крови. Многим раненым не успели оказать помощь.
— Оставайся здесь, Говард. Я, пожалуй, в состоянии добраться до кодовой комнаты сам.
— Я обязательно приду тебя проведать, — пообещал Говард.
— Вряд ли у тебя будет такая возможность, — ответил Грегор. — Нет, серьезно, я в порядке.
Он стал медленно пробираться сквозь толпу в коридорах к кодовой колшате.
— Простите. Простите. Вы не позволите мне пройти?
66 
