27 
Фен закусила губу.
– Но она всегда была со мной очень ласкова.
– Любовь с первого взгляда, – согласился Адам. – В нашей семье тебя всегда все баловали. Это твоя семья и всегда была твоей. Помни это, Фенелла Дайзарт. По закону ты моя сестра и во всех других отношениях тоже. И хотя ты обожаешь устраивать сцены, я все равно люблю тебя. – Адам крепко обнял ее, потом взглянул на часы. – Мне пора. Сегодня моя очередь укладывать мальчиков спать, – сказал он, направляясь к выходу. – Так ты возвращаешься домой?
– А ты все еще хочешь этого? – хрипло спросила она и высморкалась.
– Конечно, – улыбнулся Адам.
– Кто та женщина, с которой я разговаривала по телефону?
– Новая сотрудница, которая временно заменяет тебя.
– Тогда мне лучше вернуться на работу, пока не появились родители. Или мне называть их Том и Фрэнсис?
– Только если хочешь разбить им сердце, – быстро произнес Адам и подошел к ней, потрепав по щеке. – Моя маленькая сестренка, не делай этого. А я сообщу мисс Прайс о ее увольнении и жду тебя в следующий понедельник на твоем рабочем месте. А можешь начать раньше. Я был бы рад, – добавил он, целуя ее в щеку. – Так что, ради бога, возвращайся домой.
– Спасибо, – поблагодарила его Фен со слезами на глазах. – Как мальчики?
– Все время спрашивают про тебя.
– Я приезжала домой в прошлое воскресенье, но тебя не было.
– Какое ужасное совпадение! Мы навещали родителей Гэбриэл. Не плачь, дорогая. Пора вернуться домой. Мы все по тебе соскучились.
– Скоро вернусь, – пообещала она, не решаясь сказать ему, что собирается переехать к Джо. – Поцелуй от меня Гэбриэл и мальчиков.
Он погладил ее по волосам – старый добрый Адам, который всегда был с ней.
– Мне надо идти, – сказал он и снова направился к двери, окидывая взглядом кухню и качая головой. – Какая дыра!
– Очень тщательно выбранная, чтобы позлить тебя за то, что был со мной груб, – сказала она, улыбаясь сквозь слезы. – Спасибо, что пришел.
– Я бы давно уже так сделал, но Гэбриэл сказала, что тебе нужно время все обдумать. – Он постучал по часам. – Твое время вышло.
После его ухода Фен некоторое время сидела за столом, чувствуя, что огромный груз свалился с ее плеч. В дверь постучали. Она открыла и уже хотела броситься в объятия Джо, но передумала, увидев выражение его лица. У нее упало сердце.
– Привет, – сказала она, пропуская его внутрь, и закрыла дверь на замок. – Ты разминулся с Адамом.
– Знаю. Я смотрю, ты продолжаешь принимать меры безопасности.
Она тупо уставилась на него. Откуда такой вежливый официальный тон после четырехдневной разлуки?
– Жаль, что ты не закрыла как следует окно, – продолжил он. От его улыбки у нее кровь застыла в жилах. – Я услышал, что вы с Адамом ссоритесь, и решил немного подслушать. Но потом пожалел.
Фен в смятении смотрела на него.
– Ты не должен был, – произнесла она после напряженного молчания. – Я хотела сама рассказать тебе свою печальную историю.
Джо уселся на край стола, в его взгляде чувствовалась твердость, о которой Фен и не подозревала.
– А это была бы та же самая история?
Фен опустилась на стул.
– Что ты имеешь в виду?
– Такова человеческая природа, – произнес он с расстановкой, как будто обсуждая абстрактную тему. – Ты бы рассказала мне совершенно другую историю, не упоминая о том, какие оскорбления бросала в адрес своей матери, а также о том, что заставила Адама и его жену сильно понервничать, когда ушла из дома. – Его губы презрительно скривились. – Я согласен с Адамом. Тебя слишком избаловали.
Чувствуя себя ужасно усталой, Фен встала.
– Если ты так думаешь, то тебе лучше уйти.
– Я и уйду. Но сначала мне нужно кое-что уточнить. – Джо тоже встал. – Ты хоть немного раскаиваешься?
– Да, раскаиваюсь, – холодно произнесла она. – Я сказала Адаму, что мы любовники. Но теперь жалею, потому что это неправда, не так ли?
– Это было правдой до сегодняшнего вечера, пока я не обнаружил, что Фенеллы Дайзарт, которую я знаю, не существует. – Он впился в нее глазами. – Ты водила меня за нос, играя на моем сострадании к тебе и твоим историям про сиротское детство. А Адам оказался вовсе не жестоким, а любящим братом, готовым простить тебе все. Какого черта ты врала мне? – грубо спросил он.
– Я не врала! Я просто не говорила тебе некоторых вещей. Личных вещей, касающихся нашей семьи, о которых не говорят малознакомым людям!
27 
