5

Пляж был тихим и пустынным. Легкий бриз с океана нежно ласкал тело, принося запахи водорослей. Сочная, изумрудного цвета вода казалась кристально чистой.

Элен немножко взгрустнулось. Последние десять дней их отдыха — ленивые, наполненные солнцем, теплом и дружеским отношением друг к другу, — прошли идеально. Такими же прекрасными были лунные ночи, полные нежной и страстной любви.

Завтра они должны возвращаться в Мельбурн. Со следующей недели у нее опять начнется физиотерапия, консультации с гинекологом и невропатологом. Совсем скоро Филипп будет уезжать рано утром в офис и проводить там большую часть дня. До вечера ей придется проводить время в одиночестве…

Высокое современное здание. Она ясно представила офис Крэга.

Кабинет — большая, изысканно обставленная комната с дорогими обоями. На стенах множество картин и фарфоровых тарелок с изображением городских достопримечательностей и гавани.

Элен увидела высокого широкоплечего мужчину, склонившегося над огромным, роскошным столом. Это — Филипп Крэг. Его лицо нахмурено, а в глазах — гнев.

Она была там! Она слушала его слова с пугающим спокойствием.

— Только из уважения к вашему отцу, — говорил Филипп настораживающе мягким голосом, — я позволил вам отнять у меня пять минут драгоценного времени. — Его темные глаза смотрели на Элен осуждающе. — И, полагаю, вы потратите их с пользой.

— Мой отец не знает, что я решила обратиться к вам, — сказала Элен.

— Это ничего не меняет. Мое решение не подлежит обсуждению.

Слова прозвучали негромко, но безапелляционно.

— Как вы можете так говорить! — воскликнула она, и в ее голосе послышались железные нотки. — Он заслуживает…

— Другого?

— Почему вы не даете мне закончить? — твердо спросила Элен, чувствуя, как у нее нарастает антипатия к этому жесткому человеку.

— Думаю, четыре минуты и тридцать секунд, которые у вас остались, не позволяют слишком углубляться в подробности.

Она хотела его ударить. И чуть-чуть так не поступила. Но подумала, что за изысканной внешностью, возможно, кроется примитивный ум, который не позволит этому человеку поступить с ней по-джентльменски.

— Без вашей помощи моему отцу грозит банкротство, — резко сказала Элен.

Но ее заявление ничего не изменило ни в глазах, ни в лице Крэга.

— Я возглавляю международную корпорацию, которая занимается инвестированием капиталов по всему миру. У меня в руках контрольный пакет акций. Как директор, я ответствен за вклады других акционеров. А последняя просьба вашего отца о предоставлении дальнейших кредитов полностью лишена здравого смысла. И я не собираюсь больше обсуждать этот безнадежный случай.

Выслушав монолог, Элен еще больше разозлилась, но поняла, что ничто не заставит этого человека изменить его решения.

— Он очень болен, — в отчаянии произнесла она. — Последние обследования показали, что ему необходима срочная операция.

— Я не могу манипулировать деньгами моих вкладчиков…

Его холодные слова выпустили на волю весь ее гнев, который она долго сдерживала.

— Мой отец гордый и честный человек, — произнесла Элен срывающимся голосом. — «Хансен Холдингс» — семейная компания, существующая на протяжении трех поколений. Если он обанкротится, это его убьет.

Выражение лица Крэга не изменилось. Он тактично выжидал, давая ей возможность что-нибудь добавить, но уже не осталось никаких сомнений, кто выиграл эту битву, — все козыри были у него на руках.

— Нет причин выслушивать дальше ваши душевные излияния.

Жестокий, бесчувственный монстр! Элен это четко осознала. Гордость наконец взяла верх над разумом — она вздернула подбородок.

— Думаю, у вас нет сердца.

Его глаза совсем потемнели, и Элен вдруг поняла, что они оказывают на нее магическое действие. Ее бросило в жар, сердце заколотилось с удвоенной силой, казалось, что она перестала соображать.

Резкий телефонный звонок прервал затянувшееся молчание. Элен тупо наблюдала, как босс снял трубку и договорился с кем-то о встрече.

Закончив разговор, Филипп встал из-за стола.

— Мне надо идти.

— Пожалуйста…

Как она ни старалась скрыть отчаяние, жалобные нотки все равно прозвучали в голосе девушки.

Его глаза остановились на лице Элен. Он смотрел так пристально, словно хотел проникнуть в ее душу. После долгой паузы Филипп вдруг произнес:

  20