14 
От волнения Дебора так крепко схватилась руками за поручни, что костяшки пальцев побелели от напряжения. Если каким-нибудь чудом можно было бы перенестись сейчас в старый уютный родительский домик в Бельгии, она, не задумываясь, сделала бы это. Сильная рука с тонкими длинными пальцами крепко сжала ее запястье. Рука Мартина.
Господи, мне сейчас совсем не до него, с досадой подумала Дебора, пытаясь освободиться.
— Что с вами происходит, Деб?
— Ничего!
— Только не говорите, что вы приехали полюбоваться здешними красотами.
— Прекратите, Мартин, — взмолилась Дебора.
— Вы же знаете, мне можно доверять, — настаивал тот.
Нет, она не может никому сказать, зачем она здесь, пока не переговорит с Ламбертом Норманом. Он имеет право первым узнать, что него есть внучка.
— Оставьте меня в покое! Вам все мерещится, — взмолилась Дебора.
— Вы лгунья! — рассердился Мартин.
— А вы тупица! Никак не можете понять, что мне не до вас, — не выдержала она.
— Уже второй раз вы посылаете меня куда подальше, а я все торчу рядом с вами. Я действительно тупица, — взорвался Мартин. — Хорошо, с этой минуты мы не знаем друг друга. Этого вы хотите?
— Мне все равно, — обиделась Дебора, которой не хотелось рвать отношения с Мартином. — Но вы сами тоже что-то от меня скрываете, — попыталась оправдаться она. — Я же вижу, что вы приехали сюда не просто для того, чтобы навестить друзей.
— Я здесь по своим делам, и оставьте ваши замечания при себе!
— Ах, так?! Тогда и вы, Мартин, тоже оставьте меня в покое! Видеть вас не хочу!
Прямо над их головами заревел гудок, возвещая о прибытии. Спустили трап, и пассажиры один за другим сошли на берег.
Длинные деревянные тротуары, построенные в виде мостиков над валунами, вели от одного дома к другому. Дебора подошла к квадратному строению, которое, как ей сказали, и было гостиницей.
Камилла Честер оказалась молодой приятной женщиной. Она ждала ребенка и вся светилась радостью предстоящего материнства. Небольшие комнаты выглядели опрятными. Единственным недостатком было то, что на каждые два номера был только один душ.
Вскоре пришел ее муж Дерек, полный, застенчивый и неразговорчивый мужчина. Зато Камилла говорила за двоих, не забывая при этом и о своих обязанностях хозяйки. Она угостила Дебору самым вкусным блюдом из трески, которое та когда-либо ела, с горошком, выращенным в ее собственном огороде.
Поблагодарив за еду, Дебора пошла прогуляться по тропинке вдоль речки, отделявшей поселок от начинавшихся сразу за крайним домом диких зарослей кустарника. Спускаясь все ниже и ниже, тропинка в конце концов привела ее к самой воде. На каменистом берегу стояли рыбачьи лодки, вокруг которых бродили зимородки, поджидая, пока не выскочит из воды очередная неосторожная форель.
Дебора присела на камень и стала смотреть на садившееся в море солнце. Она сознательно не стала расспрашивать Камиллу о Ламберте Нормане. После всего того, что произошло между нею и Мартином, ей нужна была передышка.
Вернувшись в гостиницу, он рано легла спать, ибо чувствовала себя совершенно разбитой, как будто она целый день без перерыва проработала синхронистом на очередной конференции. Как только ее голова коснулась подушки, она мгновенно заснула.
Дебора проснулась, когда на улице было еще совсем темно. Сердце ее колотилось с такой силой, как если бы она бежала со всех ног в гору. Уши заложило от каких-то непонятных громких звуков. В наступившей минутной тишине она снова услышала странный крик, доносившийся из номера Мартина. Включив ночник, она выбежала в коридор. Несмотря на весь испытываемый ею ужас, Дебора не решилась распахнуть дверь в его комнату и только робко постучала.
— Мартин! С вами все в порядке?
В то же мгновение дверь распахнулась, и она увидела прямо перед собой широкую обнаженную мужскую грудь и перекошенное от ярости лицо. Дебора невольно отшатнулась. Перед ней стоял Мартин в одних трусах. Как ни страшен был ею вид, мускулистое пропорционально сложенное тело Мартина произвело на нее гораздо большее впечатление, чем его ярость.
— Возвращайтесь к себе и оставьте меня в покое! — рявкнул он.
— Я только хотела вам помочь, — набравшись смелости, пролепетала Дебора. — Вы так кричали…
Она испытывала слабость к шелковому белью и терпеть не могла спать в пижамах. Поэтому, несмотря на ограниченность места в рюкзаке, Дебора всегда брала с собой в путешествия ночную сорочку нежно-розового цвета. Вот и сейчас она была на ней. На фоне падавшего из ее комнаты света сорочка казалась почти прозрачной, и Мартин мог отчетливо видеть под ней все ее женские прелести: изгибы крутых бедер, тонкую талию, крепкую высокую грудь.
14 
