44 
Рей и Ламберт стояли друг против друга как два воина перед сражением. Дебора смотрела на них широко раскрытыми от изумления глазами. Впервые она видела на лице Ламберта проявление подлинно человеческих чувств. Боли, отчаяния и страха.
— Как же я мог сказать тебе об этом? — воскликнул он. — Ведь это означало бы признание в неверности.
— Когда ты вернулся с войны, Ламберт, я сразу поняла, что у тебя кто-то был. Это невозможно объяснить. Чисто женское чутье.
— Но ты никогда не говорила мне об этом!
— Я считала, что ты сам скажешь, когда будешь готов. Я любила тебя, Ламберт, и продолжаю любить.
— Все эти годы я жил с чувством вины перед тобой, Рей, — дрогнувшим голосом признался Ламберт. — Я изменил тебе лишь раз. Клянусь.
— Я верю, — спокойно сказала Рей.
— Это случилось в самом конце войны, — взволнованно продолжал Ламберт. — Четыре года, что я находился на фронте, прошли как в кромешном аду. Один за другим гибли мои товарищи. Мы не видели вокруг ничего, кроме смерти, грязи и оружия. А потом наша рота оказался в Бельгии, где нас ждала совсем другая жизнь. Я встретился с Мэри на танцах. Она напомнила мне тебя. Между вами было какое-то неуловимое сходство. Мы занимались любовью на сеновале, а через два дня рота получила приказ перебазироваться. Я не любил Мэри, всю жизнь жалел о случившемся и сделал все, чтобы забыть об этом.
— Но появилась Дебора, и напомнила тебе о тех годах, — сочувственно произнесла Рей.
— Я догадался, кто она в тот самый момент, когда впервые ее увидел. Вот почему я так хотел ее отъезда. Я был твои мужем пятьдесят семь лет и только однажды изменил тебе. Не могу выразить словами, как я жалею о случившемся.
— Я верю тебе, Ламберт, и прощаю тебя, дорогой, — с доброй улыбкой сказала Рей.
Со слезами на глазах Ламберт, как молодой олень, в два прыжка преодолел разделявшее их с Рей расстояние и, обняв жену, прижался щекой к ее белым волосам.
— Я не заслуживаю твоей доброты, — срывающимся голосом произнес он. — И, клянусь, я люблю тебя.
Деборе было ужасно неловко. Так чувствует себя посторонний человек, случайно оказавшийся свидетелем проявления интимных чувств. Больше всего ей хотелось сейчас закрыться где-нибудь и вдоволь выплакаться.
— Мне было бы гораздо труднее простить тебя, Ламберт, если бы Дебора уехала, — услышала она голос Рей. — Как это замечательно, что у нас, оказывается, есть внучка!
— Ты сказала — у нас? — повторил Ламберт. — Значит, ты не возражаешь?
— Я чувствую себя такой счастливой, что мне хочется разрыдаться, — призналась Рей. Она освободилась из объятий Ламберта и подошла к застывшей от волнения Деборе. — Но хочешь ли ты быть нашей внучкой, моя девочка?
— Очень, — прошептала Дебора. — Если, конечно, Ламберт не против.
— Признаюсь, ты, дочка, мне сразу понравилась, — с трудом подбирая слова, произнес Ламберт. — Не давала мне спуска, не тушевалась перед моей грубостью. Мне нравятся люди с характером, так что ты уж извини за все, в том числе и за этот дурацкий маскарад. Я страшно боялся, что Рей все узнает, и потому совсем спятил.
Чтобы Ламберт сказал такое! Было от чего заплакать, и Дебора, уже ничего не стесняясь, громко зарыдала. Тронутая ее слезами, Рей обняла Дебору. Открыл свои объятия и Ламберт. Каким-то непостижимым образом в этих объятиях умудрился найти для себя место и Мартин.
— По-моему, это великое событие в жизни всех нас, и его необходимо должным образом отметить, — торжествующе воскликнул Ламберт. — Пройдемте в дом, выпьем за это.
Они пили за новую семью, за Дебору, за бабушку и дедушку. Вспомнили, что теперь у Деборы есть еще и сводный дядя.
Воспользовавшись наступившей паузой в шумном излиянии чувств, Мартин заметил:
— Так вот почему тебе так понравилась Исландия, Деб?
— Я полюбила ее с той минуты, как ступила на эту землю. У меня было такое ощущение, что я вернулась домой.
— И все же тебе, дорогая, наверное, придется возвращаться в Бельгию, — грустно заметила Рей. — Там твой дом, твоя семья, друзья, работа… Я буду очень скучать по тебе.
— У меня нет семьи, — призналась Дебора. — Бабушка так и не вышла замуж. Я была единственным ребенком у родителей, а они умерли. Вот с работой действительно будет проблема.
— Ты хочешь сказать, что собираешься остаться здесь, — удивилась Рей.
— Конечно, — в свою очередь удивилась Дебора. — А разве может быть иначе?
44 
