22 
Такой жизни.
Такой любви.
Когда она, радостно улыбаясь, посмотрела на своего жениха, выражение его лица заставило ее окаменеть.
Его темный взгляд был полон огня. В нем было что-то неясное и пугающее.
Мелодия гитары внезапно прервалась, и она осознала, что остановилась на полпути. Глубоко вздохнув, убеждая себя в собственной глупости, она двинулась дальше.
«Перестань вести себя как напуганная девственница!» — ругала она себя.
Когда она поравнялась с остальными, Талос откинул ее вуаль. Она взглянула на него с застенчивой улыбкой.
Он не ответил на нее. Вместо этого обжег ее взглядом, испепеляя каждую каплю крови в ее венах. Так, словно они уже были в постели.
Мэр начал речь, но его звучащие с акцентом слова едва долетали до Ив. Семья Наварра растворилась. Как и Тоскана, вместе со сказочными огоньками и поэтичными туманами.
Остался лишь Талос.
Его жар.
Пламя его страсти.
Она машинально повторяла слова мэра, словно в тумане слыша низкий голос Талоса рядом с собой. Он надел ей на палец кольцо с крупным бриллиантом и легко поцеловал, мягко прикоснувшись губами. Вот и все — теперь они были мужем и женой.
Глава 7
В тот момент, когда Талос увидел Ив в свадебном платье, такую милую и прекрасную, так робко улыбавшуюся, в нем все перевернулось.
На Ив было скромное кремовое платье, под легкой вуалью блестели ее темные волосы, в руках с не накрашенными ногтями она держала огненно-рыжие розы. Никаких украшений на ней не было. Только естественная красота. И невинность.
Их сдержанный поцелуй, закрепивший свадебные обеты, отозвался трепетом в его душе. Он знал, что ходит по лезвию бритвы, соблазняя эту прекрасную женщину, огонь которой уже однажды спалил его дотла и которая теперь сияла, подобно первому весеннему солнцу после затяжной серой зимы.
Ив, его лживая бывшая любовница, его заклятый враг, теперь была его женой.
Ее большие глаза цвета колокольчика с фиалкой светились такой надеждой и счастьем. Он словно ощущал солнечное тепло, прикасаясь к ней. Теперь он жаждал не только ее тела. В этой страсти было что-то еще. Он желал ее тепла. Казалось, он слышал смех детей — его детей, резвящихся на лугу, освещенном солнцем ее искренних обещаний счастья.
Ложь, сурово говорил он себе. Женщины, находящейся рядом с ним, женщины, только что ставшей его женой, на самом деле не существовало.
Он сжал кулаки. Она заставляла его желать чего-то большего. Того, чего у него никогда не было.
Семьи.
Дома.
Это было даже более коварно, чем предательство. Эта добрая, любящая Ив была всего лишь иллюзией. Если он позволит себе заботиться о ней, а тем более доверять ей, будет самым большим идиотом на планете.
Потому что с возвращением памяти эта женщина испарится. В любой день она может опять превратиться в вероломную эгоистку, которой он ее помнил.
На свадебной вечеринке он наблюдал за тем, как Ив баюкала на руках младенца и играла с трехлетней Руби. Он не мог отвести взгляд от излучавшей свет красоты своей невесты — и перестать изумляться ее великодушию. Обед был продуманно прост: домашняя паста и вино с виноградника Наварры.
В конце обеда Рорк и Лиа, оставшись наедине, выпили шампанского за свою годовщину, пока Ив, все еще одетая в скромное подвенечное платье, укачивала их спящего ребенка и развлекала Руби чарующими сказками, выдуманными на ходу.
«Какой матерью она будет? — поймал себя Талос на мысли. — Какой матерью она будет?»
Он невольно опустил взгляд на вырез и корсаж, ее платья, прошелся им по ее кремовой коже, пышной груди, обнажившейся, когда она нагнулась поднять игрушку с каменного пола.
Его желание было просто невыносимо. Он жаждал ласкать ее тело. Ощущая болезненное напряжение, он сжимал хрустальный бокал с красным вином.
— Талос? — Ив взяла его за руку и вопросительно взглянула. Ее прикосновение и заботливое выражение невероятно красивого, сияющего счастьем лица поразили его до глубины души.
И он вдруг осознал, что эта нежно любящая женщина гораздо опасней соблазнительной, сексуальной любовницы, которой Ив была раньше.
Он хотел ее.
В постели.
В жизни.
Он изголодался по той мечте, которую Ив обещала ему. По иллюзии, постепенно воплощавшейся в жизнь. А больше всего — по спальне, ожидавшей их в гостевом крыле замка, украшенной лепестками роз, свечами и мягкими простынями.
22 
