44 
Джулия бросилась к телефону: нужно срочно связаться с Роджером. К счастью, он оставил ей номер, по которому с ним можно связаться.
В это время в другом районе города миссис Хоган давала прием в своем элегантном салоне. Роджер был не слишком удивлен, увидев, что вокруг его матери вьются многочисленные воздыхатели. Алисия Хоган принадлежала к тому редкому типу женщин, чья красота с возрастом не тускнеет. Вот Алисия рассмеялась удачной шутке одного из окружавших ее мужчин. Роджер слушал ее мелодичный смех с тяжелым сердцем: у него были все основания опасаться, что после того, как он сообщит матери свою новость, ей будет не до смеха.
К нему подошла горничная.
— Мистер Хоган, вас к телефону.
Роджер нахмурился, недоумевая, кому понадобилось звонить ему сюда, в дом матери, и вышел в холл, где стоял аппарат.
— Алло.
— Это ты, Роджер? Тебя плохо слышно.
— Да, я. Что случилось? Почему ты звонишь?
По голосу Роджера Джулия догадалась, что он не в восторге от ее звонка.
— Мне нужно с тобой поговорить.
— Это исключено. Я занят.
По спине Джулии пробежал неприятный холодок, но она продолжала:
— Но это очень важно…
Он не дал ей ничего объяснить.
— Послушай, Джулия, сейчас я никак не могу приехать, но я вернусь, как только освобожусь.
Джулия собиралась возразить, но в это время в трубке послышался женский смех. Худшие опасения Джулии подтвердились. По ее затянувшемуся молчанию Роджер почувствовал, что что-то не так.
— Джулия, ты в порядке?
— Я — да.
— Что случилось?
— Ничего. Неважно, я сама справлюсь.
— Точно справишься? Тогда извини, но, честное слово, я очень занят. — И он повесил трубку.
Еще бы, с горечью думала Джулия, конечно, ты занят. Какое тебе дело до жителей забытой Богом деревушки, которые нуждаются в медицинской помощи? Собственные удовольствия для тебя важнее!
Джулии вдруг вспомнились слова Роджера, что ради успеха проекта он готов на все. Она вспомнила красивую корреспондентку с телевидения, и ее осенила неприятная догадка. Какой же она была глупой и наивной! Неудивительно, что Роджер задержался надолго, по-видимому, он решил извлечь из знакомства с корреспонденткой максимум, а заодно, как знать, возможно, и получить удовольствие. Чем больше Джулия над этим задумывалась, тем больше находила подтверждений своей догадке. Наверное, им не случайно удалось так легко попасть на телевидение. Она уже почти не сомневалась, что Роджер познакомился с тележурналисткой еще до интервью, пустил в ход свое мужское обаяние и добился того, чтобы передача о нуждах австралийской провинции пошла в эфир в самое популярное время.
Джулия остановилась посреди комнаты и пробормотала в пустоту:
— Не волнуйся, я сама справлюсь.
Первоначально она хотела попросить Роджера, чтобы он организовал для нее перелет в зону бедствия, но, как видно, придется сделать это самостоятельно.
Алисия Хоган интуитивно почувствовала присутствие сына еще до того, как увидела его. Она быстро извинилась перед собеседниками, встала с дивана и пошла навстречу Роджеру.
— Роджер, дорогой. Наконец-то!
Роджер обнял мать и поцеловал в щеку, потом тихо сказал:
— Мама, мне нужно поговорить с тобой с глазу на глаз.
— Конечно, дорогой.
Они прошли в кабинет. Как только Роджер закрыл за собой дверь, Алисия проницательно всмотрелась в лицо сына.
— Что-то случилось?
Роджер решил не ходить вокруг да около и сказал без обиняков:
— Я влюбился.
— Но это же прекрасно!
Своей восторженной реакцией Алисия, сама того не подозревая, повернула нож в его ране. Роджер невесело усмехнулся.
— Да уж, лучше некуда.
— Но почему у тебя такое лицо? Она не отвечает на твои чувства? — Алисия нахмурилась. — Может, она замужем?
Роджер снова усмехнулся, на этот раз еще горше.
— Боюсь, дело обстоит куда хуже.
Алисия всплеснула руками.
— Куда уж хуже.
Роджер помолчал, собираясь с духом для того, что ему предстояло сообщить, и мягко подтолкнул мать к креслу.
— Мама, присядь.
Алисия повиновалась.
— Дело в том, что я полюбил женщину из семьи Осмонд. — Он почувствовал, как стройная фигура матери напряженно застыла, но заставил себя продолжать: — Я полюбил Джулию Осмонд.
— Джулию! — выдохнула Алисия.
Видя слезы в глазах матери, Роджер чувствовал себя последним подонком, но он был не властен над своим сердцем.
44 
