40 
Глотая горькие слезы, Эбби готова была умереть. Она пыталась собирать вещи, запихивая их в чемодан. Убирая постель, девушка задохнулась от запаха Макса… Она содрала белье с кровати и, скомкав, засунула в сумку.
Подушка, выпавшая у нее из рук, окончательно вывела ее из равновесия. Она прижалась к ней лицом и зарыдала так, как будто сердце разрывалось от боли. А в памяти звучал его голос, его ласковые, страстные слова…
Безмерная доверчивость и беспредельная гордость — вот что привело ее к падению, корила себя Эбби. Он читал ее, как книгу, он бросил ей вызов, зная, что она слишком глупа и наивна, чтобы сопротивляться.
Эбби отшвырнула подушку. С самого начала Макс вел себя с ней, как опытный искуситель, давая понять, чего именно он от нее хочет. А потом, не спеша, заманил в свои сети, как паук. Он продолжал ее терзать и мучить, хладнокровно манипулируя ею, и она попусту растратила свой драгоценный дар любви.
Эбби вытерла слезы, собрала вещи. Да, ею воспользовались самым определенным способом, ей не уделили даже целого дня. Но все-таки существовало то, за что она могла быть ему благодарна. Здравый смысл позволил ей понять, что настоящие женщины с сильным характером могут выиграть, остаться непобедимыми, общаясь с Максом Брэдли, с этим бесчувственным хищником в мужском обличье.
Эбби наконец погрузила вещи в машину и вернулась в дом:
— Я уезжаю. Увидимся утром, Джим.
Она захлопнула за собой дверь и побежала к машине.
— Пожалуйста, Регги, не подведи меня, — попросила она с отчаянием свой «рено», включив мотор и услышав только вялый кашель двигателя. — Ну, ты же хороший мальчик, — уговаривала она его, и мотор наконец затарахтел. Эбби уже приготовилась вырулить на дорогу, оглянулась на дом и вздохнула, увидев «Астин Мартин», выезжавший из-за угла.
— Только этого мне не хватало! — И Эбби нажала на педаль газа, тотчас почувствовав, как одно колесо забуксовало в глубокой луже. Она в ужасе завопила, когда машина, стоявшая сзади, ткнулась ей в бампер, и едва успела опустить стекло, чтобы выразить свое негодование, как почувствовала второй удар.
— Какого дьявола! Что ты делаешь! — Она была вне себя от ярости.
— Я пытаюсь хоть как-то выпихнуть тебя отсюда! — проорал Макс в ответ, высовываясь из окна.
Скоро этот кошмар кончится, успокаивала она себя, надо еще чуток поднажать, и колеса зацепятся за дорогу. Да, кошмар, может, и кончится, но любовь к этому человеку, которого она одновременно и любила и презирала, останется при ней навсегда.
Эбби нервничала из-за присутствия мощной машины у нее на хвосте. Дождь полил как из ведра, видимость стала нулевой, а они в такой опасной близости друг от друга. Чувство беспомощности навалилось на нее, и его голос снова зазвучал у нее в голове.
И опять нежные слова страсти, мольбы, обольщения, обещания любви.
Эбби подъехала к отелю, и Макс оказался рядом. Это мешало ей. Его присутствие душило, оскорбляло, не давало сосредоточиться.
— А что для вас, мистер Брэдли? — спросила хозяйка, поворачиваясь к Максу с улыбкой, которая приберегалась для особых гостей.
— Боюсь, мне придется поехать в Лондон, — ответил Макс, улыбаясь в ответ. — Но если бы вы нам быстро организовали столик для ланча, я был бы вам очень признателен.
У Эбби на кончике языка уже вертелось замечание, что он вполне может поесть и один. Но что-то заставило ее сдержаться… Должно быть, ей очень хотелось удивить его, к тому же ее уязвленная гордость нуждалась в общении.
Хорошо, она позавтракает с ним и сделает все, что в ее силах, чтобы убедить его в том, что последняя ночь для нее, как и для него, ничего не значит.
— Я возьму вещи из машины, — сказала она хозяйке.
— Не беспокойтесь об этом, мисс Грэнтхэм. Я пошлю за ними. — Женщина указала рукой на дверь ресторана. — А я желаю вам приятного аппетита.
— Удивительно, — пробормотал Макс, когда официант подвел их к столику у окна пустынного зала. — Ты даже снизошла до того, чтобы позавтракать со мной.
— Сама не знаю почему, — ответила Эбби, с неестественным безразличием садясь за стол.
— Может, я очень чувствительный, — протянул он, просмотрев меню и откладывая в сторону, — но твой отъезд показался мне слишком внезапным.
— Да, ты прав. Ты очень чувствительный, — ответила Эбби. — Ну, уж поскольку приходится с тобой завтракать, я не могу лишить тебя последней возможности поруководить мною в выборе еды.
40 
