44 
Густая серая пыль под неподвижным телом и вокруг него мигом побагровела. Подойдя ближе, Ратна увидела, что ладони англичанина пронзены двумя кинжалами, воткнутыми в доски. Едва ли лезвия глубоко вошли в дерево, и она подумала, что, пожалуй, сумеет их вытащить.
Мужчина уже не стонал. Его глаза были закрыты, а лицо казалось белее речного песка. Однако грудь тихо вздымалась и опадала – он был жив.
Глядя на него, Ратна содрогалась от страха, отвращения и жалости: ей казалось, будто внутри ее существа копошатся черви. Сделав над собой невероятное усилие, она рывком вытащила сперва один, потом второй клинок. Англичанин застонал и принялся хватать ртом воздух. А после неожиданно открыл глаза.
Его покрытые пылью волосы казались седыми, а глаза были блекло-голубого цвета, каким обычно бывает подернутое знойной дымкой летнее небо.
Ратна понимала, что у нее не хватит сил оттащить его с дороги в какое-нибудь укрытие, если только он не сможет встать сам. И как с ним общаться? Работая у белых, она выучила несколько английских слов, но этого было явно недостаточно для того, чтобы вести диалог.
То и дело оглядываясь по сторонам, она мучительно размышляла, что делать, как вдруг раненый прошептал, глядя в лицо стоявшей над ним девушки:
– Спасибо!
Ратна помнила это английское слово. Она была уверена в том, что он ее не поймет, однако произнесла на своем языке:
– Эти люди могут вернуться. Вам надо попробовать встать. Попытайтесь спрятаться в развалинах.
– Да, я попробую…
Голос англичанина был слабым, а взгляд далеким и тусклым; казалось, он вот-вот потеряет сознание. И все же Ратна молча вознесла благодарность богам: он знал хинди! Оторвав от сари несколько узких полос ткани, она, как могла, сделала перевязку, после чего англичанину удалось сесть на корточки, а потом кое-как распрямить дрожащие ноги. При этом он расставил в стороны руки с окровавленными ладонями, отчего напоминал какое-то странное существо, похожее на большого птенца.
На его лице застыла гримаса мужественно переносимой боли, он шатался так, будто его сдувало ветром, и все-таки шел за Ратной. Девушка укрылась с англичанином в развалинах, где провела прошлую ночь.
Она спала урывками и большую часть времени не смыкала глаз. Нервное возбуждение, лишившее ее аппетита, на время уничтожило и потребность в отдыхе, равно как притупило чувство страха. А ведь прежде Ратна ни за что не решилась бы помогать чужому, тем более белому мужчине.
Ратне оставалось только догадываться, как и почему он оторвался от своих. А еще девушка думала о том, что на жаре загрязненные раны, скорее всего, загноятся и он не выживет.
Ратна устроила в своем укрытии что-то вроде постели, и англичанин улегся на эту кучу тряпья.
– У вас есть вода?
– Да, немного.
То была вода из Ганга, мутная и теплая, но раненый с жадностью выпил ее. А потом на улице послышались шаги и крики, и Ратна решила, что это вернулись мучители белого. Она оказалась права: они громко переговаривались, удивляясь, куда он мог деться.
– Подождите здесь! – на всякий случай шепнула она молодому человеку, хотя едва ли он смог бы уйти.
Вооруженная теперь уже не бутылочным горлышком, а одним из предусмотрительно взятых с собой кинжалов, Ратна вышла из укрытия.
Услышав шаги, индийцы обернулись как по команде. Они увидели перед собой тощую босоногую девушку в запыленном изорванном сари. Ратна держала правую руку под тканью, но это не настораживало, ибо от ее фигурки веяло неприкаянностью и робостью. Девушку могли выдать только глаза, но она смотрела в землю.
– Вы ищете белого человека?
– Да, да, сестра!
– Его увели два других англичанина – они пошли вон туда!
– Они наверняка не успели далеко уйти! – радостно вскричал один из индийцев, и мужчины устремились в конец улицы, возбужденно переговариваясь и размахивая руками.
Ратна подумала о том, как быстро перевес в войне изменил этих людей. Совсем недавно ее соотечественники казались боязливыми и послушными, а теперь без малейшего содрогания и страха расправлялись с белыми буквально голыми руками.
– Они ушли, – вернувшись, сообщила она англичанину.
– Я подвергаю вас опасности.
– Это неважно, – натянуто произнесла Ратна, с удивлением ощущая, что вместе с думами о судьбе Анилы, сидевшими в ее сердце острым шипом, там поселилась вторая заноза. Ей не давали покоя мысли о небольших и неопасных, на первый взгляд, но вместе с тем страшных ранах англичанина.
44 
