Особенно,... 
65 
– Я думала… я думала… – пробормотала она, глядя поверх его головы на сломанные перила лестницы.
– Что ты думала!
Пальцы его с бешеной ненавистью вертели в кармане маленькую бутылочку.
– Не знаю. Я не спала всю ночь. Видела такие сны.
– Какие еще?
Она со страхом посмотрела на него.
– Мне приснилось, что ты умер.
– Я молодой и прыткий, – рассмеялся он, с отвращением вспомнив стоянку автомобилей и приглашение в «ланчию».
– Ты ведь больше не собираешься здесь оставаться?
– А почему бы и нет?
– Я подумала, что… – начала она, опять уставившись на перила, и добавила: – Я боюсь…
– Нечего тут бояться, – сказал он, сжимая в руке бутылочку с серной кислотой.
– Я боюсь за тебя, – объяснила она. – Ох, я знаю, что для тебя я пустое место. Знаю, что у тебя есть адвокат, машина, приятели. Но этот дом. – Она беспомощно умолкла, пытаясь выразить те чувства, которые вызвала в ней его жизнь, – с ним были связаны разные странные события и катастрофы: незнакомец с карточкой, драка на бегах, злосчастное падение с лестницы. Ее лицо вдруг стало твердым и решительным, и в Малыше внезапно возник слабый порыв чувственного влечения. – Тебе нужно выбраться отсюда. Ты должен жениться на мне, как обещал.
– Сейчас окончательно выяснилось, что нельзя. Я говорил со своим адвокатом. Слишком уж мы молоды.
– Ну, это меня не беспокоит. В конце концов, это ведь не настоящее замужество. Регистрация ничего не значит.
– Убирайся откуда пришла, – грубо оборвал он, – шпионка ты несчастная.
– Не могу, – ответила она, – меня выгнали.
– За что это? – Ему показалось, что у него на руках захлопнулись наручники. В нем вспыхнуло подозрение.
– Я нагрубила клиентке.
– Из-за чего? Какой клиентке?
– Ты что, не догадываешься? – спросила она и запальчиво продолжала: – В конце концов, кто она такая? Вмешивается… Пристает… тебе-то уж, наверное, известно.
– Никогда в жизни не знал ее, – ответил Малыш.
Всю свою осведомленность, извлеченную из грошовых романов, вложила Роз в этот вопрос:
– Она что, ревнует? Это та самая?… Понятно, что я хочу сказать? – В ее взволнованном вопросе прозвучало запрятанное в душе, словно орудие, замаскированное на военном корабле, чувство собственности. Она принадлежала ему как стол или стул; но и стол владеет нами тоже – на нем остаются отпечатки наших пальцев.
Он принужденно засмеялся:
– Кто, она? Да она мне в матери годится.
– Тогда чего она хочет?
– Откуда мне знать?
– Как ты думаешь, нужно мне пойти с этим в полицию? – Она протянула ему газету.
Простота или коварство вопроса поразили его. Можно ли считать себя с ней в безопасности, если она так плохо представляет, насколько сама уже замешана в темные дела?
– Тебе нужно действовать осторожно, – предостерег он и тут же подумал с тупым безразличием, смешанным с отвращением (целый день он был как в аду): «Мне все-таки придется на ней жениться?…» Он выдавил из себя улыбку – мышцы снова становились послушными – и сказал: – Видишь ли, тебе незачем над всем этим задумываться. Я все-таки женюсь на тебе. Есть способы обойти закон.
– А зачем нам соблюдать законы?
– Не хочу никаких кривотолков. Меня устраивает только женитьба, – ответил он с напускным возмущением. – Мы поженимся по-настоящему.
– Настоящим-то это не будет, что бы мы ни сделали. Священник в соборе Святого Иоанна… он говорит…
– Нечего тебе попов слушать, – прервал он, – они не разбираются в жизни так, как я. Взгляды меняются, жизнь идет вперед… – Слова его разбивались о ее непоколебимую покорность. Лицо ее лучше слов утверждало, что взгляды никогда не меняются, что земля не движется – что она застыла на месте, что из-за этого разоренного пространства идет спор между двумя вечными началами – Добром и Злом. Они смотрели друг на друга, как обитатели разных миров, но, подобно воюющим сторонам на Рождество, они заключили временное перемирие.
– В конце концов, тебе это все равно, – сказал он, – а я хочу жениться… по закону.
– Ну, раз тебе хочется… – сказала она, кивнув головой в знак полного согласия.
– Может, мы могли бы все устроить таким путем, – предложил он, – если бы твой отец написал письмо…
– Он не умеет писать.
– Ну хорошо, но может же он подписаться; если я приготовлю письмо? Понятия не имею, как такие дела делаются. Может, он сходит в мэрию? Мистер Друитт мог бы это устроить.
65 
