43 
Джереми встал, потянулся к моей руке и пододвинул меня поближе. Ближе, чем я когда-либо была, за исключением случаев, когда я плакала или обнимала его. Это было…по-другому. — Я знаю, что твое сердце несвободно. Знаю, что оно, может быть, никогда не станет снова свободным. И я это принимаю. Мы отлично работаем вместе, Ева. Я знаю тебя лучше, чем кого-либо. Я люблю тебя. Понятно, что мы не влюблены, но мы любим друг друга. У нас есть что-то большее, чем у большинства молодоженов, которые только начинают вместе жить. Я могу быть счастлив с тобой, Ева. Я думаю, что через какое-то время наши чувства тоже изменятся. Позволь мне сделать это. Позволь мне сделать это ради тебя, ради малыша и ради твоего отца.
Нет. Я этого не сделаю. Я не могу. На этот раз он хотел дать слишком много. Джереми не был объектом, который я могла использовать, чтобы решать свои проблемы. Он был мужчиной, который заслуживал любить так же глубоко, как однажды полюбила и я, и чувствовать взаимную любовь. Я не буду сдерживать его от этого. У него должны быть собственные дети. У него должна быть девушка его мечты, которая в один день пойдет с ним к алтарю. Но не я.
— Я не могу с тобой это сделать. Я не буду. Я очень тебя люблю за твое предложение. За надежду, что это сработает. Ты все время что-то отдаешь. Но я никогда этого не возвращаю. Но на этот раз я не позволю лишить тебя счастья из-за меня.
Джереми так тяжело проглотил, что я это услышала. — Черт. Я действительно не хотел тебе этого говорить. Я хотел удержать это в себе, потому что так было бы правильно. Я решил, что меня больше не интересует, что правильно, а что нет. Я влюблен в тебя, Ева. Я был влюблен в тебя с 5 лет. Ты просто выбрала другого брата. Затем в твою жизнь пришел Кейдж, и я наблюдал, как легко ты притянулась к нему так, как ты никогда даже не смотрела на меня. И я справился с этим. Я отступил и позволил ему заполучить тебя. Я прожил всю жизнь, будучи тем, кого ты никогда взаимно не любила. И все было нормально. Затем Кейдж упустил тебя, и я позволил себе двинуться. Позволил себе тебя полюбить. Полностью. Поэтому, когда я прошу тебя выйти за меня замуж, я прошу тебя как женщину, в которую я влюблен. Я полностью уверен, что я буду любить тебя до дня смерти. Я любил тебя столько, сколько себя помню.
Вау.
О Боже.
Я сплю. Этого сейчас не происходило.
— Я…Я…Ты любишь меня? — укладывание всего этого в моей голове было самой трудной частью.
— Да.
— Но я беременна ребенком от Кейджа Йорка, — сказала я довольно низким голосом, и это прозвучало, словно шепот.
— Ты говоришь "да", и этот ребенок становится моим.
И как мне на это отвечать?
— Извините, что прерываю, — сказала няня Хоспис, — но ваш отец просится в постель. Я знаю, что вы хотели поговорить с ним, прежде чем я дам ему лекарства.
Я кивнула. — Я иду.
Она скромно мне улыбнулась и вышла из комнаты.
— Ты собиралась сегодня ему рассказать. — Это был не вопрос. Это было утверждение, но я все равно кивнула.
— Тогда мы можем сказать ему вместе.
— Только не о помолвке. Я не сказала "да". Если ты думаешь, что ты в меня влюблен, то это не делает все вещи правильными, Джереми.
Он не спорил. Он просто стоял. Я обошла его и направилась в гостиную, где нас ждал мой отец.
* * *
Он закатил глаза, и его огромное, сильное тело теперь было хилым и слабым. Видеть, как он медленно увядает, было невероятно сложно. С каждым днем становилось все труднее. — Привет, папочка, — сказала я, когда подошла, чтобы поцеловать его лоб.
— Привет, моя малышка.
— Ты себя сегодня хорошо чувствуешь? — спросила я, зная, что он соврет. Я видела боль, запечатленную на его лице. Каждый день его жизни сейчас был борьбой. А я здесь собиралась сказать ему, что беременна и не состою в браке. Могла ли я это сделать? Нет. Могла ли я позволить ему умереть, не дав узнать, что во мне живет малыш? Малыш, который будет его наследником? Нет. Я посмотрела на Джереми. Могла ли я когда-то его полюбить? Было ли любви и дружбы достаточно, чтобы развить их в нечто большее?
— Я попросил Еву выйти за меня замуж, — сказал моему отцу Джереми.
Глаза моего отца расширились от удивления, и он посмотрел на меня. — Ева?
Я перевела взгляд на Джереми. Что он делает? Я на это не соглашалась.
— Малышка, ты собираешь что-нибудь говорить? Потому что то, что я слышу, не звучит правильно.
Папа нахмурил лоб, и его бледная кожа стала еще бледнее. Это была плохая идея. Рассказать ему. Я не должна была приносить эту новость сюда. Я должна была позволить ему пойти в кровать.
43 
