Последние отзывы

  25  

Ее красота привлекала внимание влиятельных деятелей кинобизнеса, и в течение трех-четырех лет она путешествовала с одной киностудии на другую, где сходившие с ума от ее красоты продюсеры в спешном порядке перекраивали под нее роли. Зарабатывая огромные деньги, она все оставляла на зеленом сукне карточных столов в казино. Она больше была известна своими невероятно высокими ставками в игре, нежели талантом актрисы. Состоятельные, занимавшие высокое положение в обществе мужчины не однажды пытались уцепиться за ее руку, но выдерживали, в зависимости от хладнокровия, кто неделю, кто два дня, кто всего лишь три часа.

***

– Норберт, я не прочь чего-нибудь выпить. Остановитесь у ближайшего кафе!

– С удовольствием, мистер! Однако позволю себе заметить, что справа от вас, в стенке, есть бар с большим выбором виски и прохладительных напитков. Уверен, найдется и пепси-кола.

– Спасибо, но мне хочется посидеть в кафе.

У первого встретившегося им кафе Норберт притормозил и съехал с трассы. Он хладнокровно запарковал машину в запрещенном месте, открыл дверцу и показал на террасу, уставленную большими разноцветными пляжными зонтами.

– Подходит, мистер?

– Вполне. Вы пойдете со мной?

– С удовольствием, мистер.

С террасы их уже заметили и откровенно рассматривали.

Семнадцатилетние девчушки в облегающих маечках заинтересованно поглядывали на Алена.

– Норберт, вы не могли бы снять фуражку?

Улыбнувшись, шофер выполнил просьбу.

– Что будете пить, Норберт?

– Анисовый ликер, с вашего позволения.

– Тогда и я то же.

Неожиданно Ален почувствовал себя неловко: его темно-коричневый костюм, черный галстук и белая рубашка диссонировали с одеждой окружающих. Вся публика в кафе была одинаково полураздета: шорты и сандалии на босу ногу да что-нибудь символическое сверху у женщин… Строгая черная униформа Норберта вообще отдавала похоронами среди этого, съедаемого солнцем, пейзажа.

* * *

Виктория Хакетт не могла оторвать глаз от огромного букета роз.

– Арнольд!

– Виктория?

– Ты знаешь этого мистера Гольдмана?

– Только по фамилии. Он продюсер.

– Эти розы еще красивее чем те, в Майами! Очень мило с его стороны.

– Да. Твоей спине лучше?

– Немного лучше…

Они прибыли только вчера, но стоило Виктории пройтись от отеля до пляжа и обратно – весь путь занял десять минут,- как на ее плечах появились волдыри. Эта история повторялась каждый год.

– Тебе дать еще крем?

– Нет, все в порядке.

– Я готов.

– Какие нежные розы! – Да, да… нежные.

***

– Вы говорите по-французски, мистер?

– Плохо.

– Здесь вам не часто придется им пользоваться. Все общаются на английском.

– Вы знаете отель «Мажестик»?

– Очень хорошо.

– Ну и как он?

– Вполне подходящий, мистер.

– Не скучный?

– Очень веселый, мистер.

Ален заерзал на стуле. Ему не нравилось, что после каждой сказанной фразы Норберт неизменно произносил «мистер».

– Норберт?

– Мистер?

– Вас не утомляет все время называть меня «мистер»?

Он улыбнулся шоферу и по-приятельски подмигнул ему. Норберту было лет пятьдесят – пятьдесят пять: высокий, сильный, с корректирующими очками на крупном носу. Мелкие морщинки в уголках глаз свидетельствовали о его веселом нраве.

– Такое обращение предусмотрено правилами агентства, где я работаю. Большинству клиентов это нравится.

– Мне – нет. Вы давно на этой работе?

– Двенадцать лет.

– А до этого?

– Работал в системе образования. Ничего особенного.

– Кем?

– Преподавал философию…

Глава 10

Убедившись, что оба телохранителя находятся в коридоре рядом с дверью ее номера, Бетти Гроун тем не менее закрылась на ключ, задернула шторы на окнах, включила ночную лампу и осторожным движением направила ее свет на шкатулку.

Закрыв глаза, она подняла крышку и погрузила пальцы в сокровища, мгновенно узнавая каждый предмет по форме, весу, материалу: золото, сапфиры, топазы, бриллианты, изумруды, перстни, колье, серьги, подвески, броши… Прикасаясь к той или иной драгоценности, она мысленно произносила имя мужчины, подарившего ее.

Одних такие подарки разоряли, другие, чтобы приобрести их, шли на преступление, третьи швыряли в лицо в качестве прощального сувенира… Их осязаемость волновала ее больше, чем ласки тех, кто преподносил их.

  25