54 
Ее задело это выражение — «отказаться от сумасбродного плана». Она действительно была готова от многого отказаться. И план управления имением из Лондона занимал сейчас в ее мыслях едва ли не последнее место.
Лиана глубоко вздохнула и медленно, твердо произнесла;
— Не пытайтесь втянуть меня сейчас в дискуссию. Я приму решение, как только поговорю с Клиффом.
Фелипе не стал настаивать. Он откинулся в кресле и снисходительно сказал:
— Бедный Клифф… Не хотел бы я оказаться на его месте. Он будет несчастным человеком, если женится на вас.
— Можете не беспокоиться о Клиффе, — отрезала Лиана. Ее неудержимо тянуло встать, уйти и покончить с этим разговором, но она боялась, что у нее задрожат ноги и Фелипе догадается о том, как она нервничает. Поэтому она сжала кулаки и сказала:
— С Клиффом все будет в порядке.
— Вы хотите сказать, что с вами все будет в порядке. Вы не думаете о Клиффе. Вы не любите его. Единственно, кого вы любите, — это себя!
Эти злые, несправедливые слова чуть не разорвали ей сердце. Лиане показалось, что он грубо притронулся к кровоточащей ране.
То, что он сказал, частично было правдой. Эти его слова о том, что она не любит Клиффа… В последние дни такая мысль незаметно овладела ее сознанием, а сегодня вечером она наконец честно призналась себе, что так оно и есть. Она заботливо и нежно относится к Клиффу, но без глубокой любви, без страсти…
Но вот обвинение в том, будто она любит только себя… Глубокое оскорбление, не имеющее ничего общего с правдой!
В этот момент Лиана возненавидела себя. Во-первых, за то, что действительно недостаточно любит Клиффа, человека, который заслужил ее любовь. И во-вторых, за то ошеломляющее открытие, которое она сделала сегодня вечером, взглянув в лицо Фелипе, когда он обернулся, спускаясь из гостиной на веранду.
В тот момент она почувствовала вспышку любви — сильную и неконтролируемую, болью отозвавшуюся во всем теле.
Я люблю его, поняла Лиана. Люблю глубоко. Люблю страстно. Такой любовью, которая поглощает женщину без остатка.
И сейчас Лиана с болью смотрела в его темные, презрительно сощуренные глаза. Она любила его так, как не любила никого на свете.
Пошатываясь, она встала, посмотрела на него сверху вниз и, чувствуя, как к горлу подступает комок, пробормотала:
— Думаю, что наша маленькая беседа теперь окончена. По-моему, мы сказали все, что должны были сказать друг другу.
— Вы так думаете? — спросил Фелипе и тоже встал.
Лиану охватил страх, граничивший с паникой.
Фелипе взял ее за руку.
— Вы в этом уверены?
Его глубокие черные глаза словно втягивали в себя Лиану. Ее рука горела в его ладони. В этот момент Лиане захотелось упасть ему на грудь и расплакаться. Она всхлипнула. «Я люблю тебя», — хотелось ей сказать…
От этой мучительной сцены ее отвлек Клифф, появившийся на веранде.
— Пожалуй, пора отправляться в обратный путь, — донеслись его слова. Завтра утром нам рано вставать. — После небольшой паузы он спросил:
— Ну что, ваш деловой разговор окончен?
— Окончен. — Лиана уже справилась с волнением.
Фелипе отпустил ее руку и отошел в сторону с холодным, сосредоточенным и бесстрастным выражением лица.
— Мы уже собрались идти в дом.
Следующие пятнадцать минут прошли перед Лианой будто в тумане. Действуя как автомат, она обнимала Хуаниту, благодарила ее за гостеприимство и с улыбкой кивала, когда хозяйка приглашала приезжать к ней еще и еще… Потом она садилась в «сегун», потом Клифф вел машину и они ехали в Эль-Дотадо.
Всю обратную дорогу Лиана размышляла о том, что ее жизнь изменилась бесповоротно.
Как только они вернутся в Лондон, она сделает то, к чему ее обязывают честь и достоинство. Она будет справедливой и к Клиффу, и к себе самой. Она скажет, что разрывает помолвку. Это будет порядочней по отношению к Клиффу, чем ждать, пока он сам обо всем догадается.
Потом она сообщит Фелипе телеграммой о том, что полностью выходит из игры. Она напишет ему, что не только отказывается от своего плана, но и готова немедленно переписать свою долю наследства в его пользу.
Потому что ни за что на свете она не станет заниматься делами, которые потребуют личных контактов с Фелипе. Такие контакты, поняла Лиана, приведут ее к очень печальному концу.
Так она твердо решила. Пока она жива, нога ее больше не ступит на землю Аргентины. И, самое главное, ее глаза никогда не встретятся с глазами Фелипе.
54 
