Особенно,... 
34 
С тех пор, как взял ее на руки в тот страшный день, я больше никому не доверял ее. Никаким нянькам и бабушкам, за исключением тех моментов, когда мне нужно было работать, но все остальное время я был с дочерью. Я сам купал ее, менял подгузники, я спал максимум три часа в сутки и всегда урывками по часу между очередным кормлением или сменой подгузников. Но эти хлопоты были мне в радость, я был почти счастлив, когда мы с Дианой были предоставлены друг другу, только вот с горечью было это счастье, потому что именно сейчас я понял, что такое быть отцом по-настоящему. Я смотрел на Диану и знал, как она морщит лобик, когда ей что-то не нравится, я знал, как она радуется. Знал, как горят ее глазки, когда она видит какую-нибудь побрякушку, например, папины запонки, которые она просто обожала пробовать на вкус. Сейчас она дрыгала ручками и ножками, так она передавала свою радость моим появлением. Я был для нее всем, центром ее вселенной, я был и отцом, и матерью для нее. Я ловил каждый момент, боясь пропустить что-то новое, потому что каждый день Диана менялась, открывала для себя мир, училась быть самостоятельной. Наблюдать за своим ребенком в такие моменты было для меня невероятной радостью и в то же время мукой, потому что я начинал думать о Мэтти, я смотрел на Диану и пытался вспомнить, как улыбался мой сын, как он радовался, какие издавал звуки, какой он был в этом возрасте? И что самое кошмарное я не то, чтобы не помнил, я не знал. Я просто не хрена не знал! Когда он появился, мне было двадцать девять, я был лучшим футболистом в мире, но мне этого почему-то было мало. Я все время стремился к чему-то еще, а может быть, я просто не мог остановиться?! Семья стала для меня таким понятием, которое никак не отразилось на моей жизни, разве что мне пришлось работать еще больше. Просто потому что так принято. Я все время был в работе, суетился, что-то пыжился, ведь у моей жены и сына должно быть все самое лучшее, первоклассное, люксовое. Мое самолюбие и амбиции на меньшее не были согласны. И конечно, я как и всегда добился своего, у моей семьи действительно было все и даже больше, все, кроме отца и мужа. Мне казалось, так должно быть! Ведь почти все так живут, все мужчины работают, видят своих детей от силы по два часа в сутки, а то и меньше, но мы же трудимся для того, чтобы у наших детей не было нужды, чтобы они не чувствовали себя ущербными. Только сейчас я понимаю, что это мы как раз-таки ущербные родители. Спроси любого, что он знает о своем ребенке и он не задумываясь, ответит, что все. Я тоже ответил бы так же еще месяц назад, а сейчас я спрашиваю себя- о чем думал мой сын, во что верил, о чем мечтал, что ему нравилось, чего боялся? Любил ли он футбол или это просто способ доказать мне, что он достоин быть моим сыном? У меня нет на эти вопросы ответов. Я абсолютно ничего в действительности не знаю и не знал о своем ребенке. Он мертв, он больше ни о чем не думает и не мечтает, но он был жив, а я ничего не знал о его внутреннем мире, как если бы он умер. Может это какой-то философский бред моего измотанного разума, но я прихожу к выводу, что мой сын умер для меня, так и не родившись, и меня совсем не утешает мысль, что в большинстве семей подобный подход к детям считается нормальным явлением. В этом случае мне хочется всех этих занятых погоней за копейкой, материальным успехом родителей, в надежде на лучшее будущее для своих детей, лишь встряхнуть и сказать: "Будьте родителями для своих детей, а не содержателями, живите настоящим, потому что будущего может и не быть!"
Но кто это поймет, люди отмахнуться и скажут : "Бред, все так всегда жили и еще никто не жаловался?!" Верно. Другое понимание вещей приходит только тогда, когда тебя хорошенько во все дырки поимеет жизнь. Тогда ты начинаешь думать об этой самой жизни, о ее законах, о ее устройстве, о ее истинных ценностях. Сейчас эта самая ценность пускает слюни на мою рубашку и сопит. И почему по мне всегда должна проехать бетоноукладочная машина прежде, чем я что-то пойму?!
-Маркус! - услышал я стук в дверь и тихий голос Маргариты. Я тяжело вздохнул, стараясь, унять раздражение и подошел к двери.
-В чем дело? - резко спросил я, но женщина взволнованно трясла телефоном. Я отключил телефон в своей спальне, так как не хотел беспокоить Диану, да и себя в том числе, поэтому сейчас был более чем зол. –Я же просил меня не беспокоить!
-Но это из больницы, они отказываются мне сообщить, что произошло, сказали, что ..
34 
