-Хорошо, я перефразирую; ты больше меня любишь или беспокоишься об общественном мнении?
Это был справедливый вопрос, наверно. Но он стоял ребром, требовал обрубить все здесь и сейчас. Я смалодушничала. Вновь испугалась, засомневалась.
-Мне нужно время. –жалкая попытка отсрочить неизбежное, но Беркет был не умолим.
-Нет, тебе не время нужно, а быть хорошенькой для всех. Не получится, Эни. Не за мой счет, уж точно. Я так понимаю, ты все сказала?- спросил он безжалостно. Я закусила губу, мысленно умоляя его не делать этого, отказываясь принимать окончательное решение. Но Маркус не намерен больше терпеть.- Отвечай! –потребовал он грубо.
-Да.-прорыдала я, загнанная в угол, неуверенная ни в чем.
Больше он ничего не сказал, в трубке раздались гудки, напоминавшие мне похоронный марш. Я же не могла понять, что произошло и как мы до этого дошли. Происходящие казалось бы нереальным, если бы я хорошо не знала Маркуса; он слова на ветер не пускает, в отличие от меня.
Почему я заткнула голос сердца и пошла на поводу у своих страхов и комплексов, доколе я буду находиться в их власти? Неужели я недостаточно люблю Маркуса?
Эти мысли терзали меня до самой субботы. Я абстрагировалась, вставала на место Маркуса и понимала, как отвратительно и жалко выгляжу в его глазах. Я представляла, как больно было ему наблюдать мою нерешительность, мою неопределенность. Да, мне было хорошо, потому что я в нем уверенна, но разве я задалась хоть раз вопросом; а каково ему?
За эти дни гордость сошла на «нет», как и всякая обида и я поняла, что выбор я сделала еще четыре года назад и идти на попятную уже нет смысла, да и не хочется. Сомнения конечно, понятны, но страхи я культивировала, и пора с ними бороться.
Есть ли предел у любви? Мера любви-есть любовь без меры. Так говорил Иоанн Богослов.
Эти простые слова вселяли в меня уверенность и придавали силу. Я стояла перед зеркалом и смотрела на свое отражение. Маленькое кожаное платье из последней коллекции Givenchy с ремешком на талии сидело на моей фигуре идеально. Я забрала волосы наверх, оставляя лицо открытым, подчеркнула темно-серыми тенями глаза, визуально увеличивая их. Нанесла немного прозрачного блеска на губы и вдев в уши увесистые серьги, накинула шубу из шиншиллы. Удовлетворенная своим образом спустилась вниз. Бабушка посмотрела на меня удивленно, так как я не говорила ей, что собираюсь куда-то. Я же смотрела на нее так, словно вижу в последний раз, потому что знала; завтра все изменится. На следующий день меня будут обсуждать на каждом углу.
-Я иду на вечеринку. –тихо произношу. Сил, чтобы признаться во всем нет. Да и какой в этом смысл?
-Ты придешь сегодня? –только и спрашивает она.
-Нет, не жди. –качаю головой, беру клатч и одеваю босоножки.
-Хорошо тебе повеселиться. А намулевалась –то ярко как.- поцокала бабушка, я усмехнулась.
-Это называется, бабушка, smoky eyes, такой вечерний макияж. –улыбнулась я и вышла.
На улице шел мелкий снег, поэтому до машины я бежала. Пока ехала, волнение усиливалось; ладони вспотели, а в области диафрагмы жгло огнем. Тошнота подступила к горлу, когда я представила, сколько журналистов соберется у дома Беркета. Главная интрига, конечно же, «новая пассия». Представляя, какая завтра на нас обрушится шумиха, мне становилось плохо. Остановившись в соседнем квартале, я переводила дыхания и пыталась обрести уверенность. Простояв так порядка получаса, почувствовала, как меня отпускает. Я готова противостоять всему миру ради своего мужчины. Я готова. Пусть мне нелегко далась эта решимость, но я ее обрела.
Kensington Palace Garden была запружена дорогущими машинами, поэтому мне пришлось пройти пол улицы пешком. Как только я подошла к особняку, меня встретила пресса ; сразу же градом посыпались вопросы и вспышки фотокамер. Я бежала к воротам, как к спасению. У меня не было ни приглашения, ничего и я боялась, что останусь за бортом, но охрана, как не странно, пропустила без вопросов. Войдя в дом, я облегченно вздохнула, но осмотревшись, поняла, что рано расслабляться. Дом сейчас выглядел иначе; казался чужим и холодным, полным опасных и мерзких тварей, спрятанных за маской любезности и фальшивой радости. Яркие наряды, дорогие украшения, ослепительные улыбки и море шампанского. Ничего не изменилось за эти годы. Ко мне подошел парень в униформе, забрал шубу и принес мартини. С бокал в руке я чувствовала себя не то чтобы увереннее, но гораздо свободнее. Гостей было очень много, многие узнавали меня и сверлили недоуменными взглядами, а после начинали шептаться. Я усмехнулась, ничуть не удивленная. Теперь у этих крысятников будет тема для разговоров на целый месяц. Продвигаясь в сторону гостиной, наконец, увидела знакомое лицо и направилась в его сторону. Алек заметив меня, широко улыбается, и извинившись перед своим собеседником, идет мне навстречу.