Последние отзывы

  2  

Никогда не переписывалась сексмсками с парнем. Только с Хейзл. Может, мне следует почитать что-нибудь о лесбиянстве?

«Закрой, Шеннон. Закрой и сосредоточься». Делаю три глубоких вдоха, закрываю глаза и очищаю разум. Все мысли улетучиваются, и я снова фокусирую взгляд на мониторе. Работу надо сдавать только на следующей неделе, но я никогда не жду до последнего, как все остальные, чтобы начать делать задание. Откладывая дела на потом, ничего не достигнешь, как доказали головокружительной чередой наполовину проваленных карьер и потерянных работ мои родители и старший брат Коул. Братец не справляется даже с нынешней работой продавца «травки». Возможно, потому что курит слишком много собственного товара.

Временами я не сомневаюсь, что меня удочерили. Хоть я и похожа на всех остальных членов семьи – у меня темно-русые волосы (сейчас, правда, мелированные) и голубые глаза, – веду я себя совсем по-другому. Не раз слышала, как родители размышляли, не рехнулась ли я. Само собой, они шутили, но все равно было больно слушать, как они обсуждают то, что я и сама мучительно осознавала – что я не вписываюсь. Я долбаная паршивая овца.

– Спасибо. – Парень с ноутбуком вернулся. Он опирается руками на столик и наклоняется ко мне так, что мы оказываемся лицом к лицу. Чувак, ты не слишком вторгся в мое личное пространство? – Обычно я не доверяю незнакомцам свои вещи, но ты выглядишь… – Он скользит глазами вверх и вниз по моему телу, и я ерзаю под этим внимательным взглядом. – Заслуживающей доверия, – наконец заканчивает он.

Ну, наверное, так оно и есть. Скоро мне надо будет ехать на работу (я работаю в местном банке в операционном отделе), так что на мне черная юбка-карандаш, заправленная в нее белая блузка и изящные, но удобные желто-коричневые лодочки. В противоположность моему строгому наряду парень одет в футболку с мультяшным роботом и откровенно мешковатые, хоть и не чересчур, джинсы. Любому, кто посмотрит на нас, стоящих бок о бок, станет ясно, что между нами очень мало общего.

– Полагаю, это комплимент, – говорю я, пока он возвращается к своему столику.

– Тебе решать, – отвечает он, не отрывая от меня взгляд, и наконец садится на свое место.

Качая головой, я отворачиваюсь. Мне все равно.

Начинаю вставлять наушники обратно в уши, но останавливаюсь, когда кто-то похлопывает меня по плечу.

– За твои хлопоты, – слышу я его голос, поворачиваюсь и вижу, что он стоит прямо за моим стулом, протягивая мне тарелку. – Булочка с малиной.

– Э-э-э, нет. Спасибо. Не надо. – Я только что доела черничный кекс и пью вторую чашку черного кофе.

– Уверена? Это очень вкусная булочка. Можешь завернуть и забрать ее с собой. – Он помахивает передо мной тарелкой, словно пытается меня соблазнить.

– Нет, спасибо. – Я снова отворачиваюсь в надежде, что он уйдет.

– Хорошо, тогда, наверное, я буду тебе должен.

Врубаю музыку и ничего ему не отвечаю. В ушах у меня звучит Сен-Санс. Он заглушает остальные звуки в кафе, и я возвращаюсь к своей домашке.

Через час вношу последние штрихи и начинаю собираться. Тот парень исчез, а я была слишком увлечена работой, чтобы заметить его уход. Мои шансы снова его увидеть незначительны, поскольку в Центральном университете Мэна учится около десяти тысяч студентов, большинство из которых живут в пригородах и ездят на учебу из дома.

Произношу быструю молитву, прежде чем повернуть ключ зажигания «краун виктории»¹ (которая досталась мне за гроши, поскольку раньше была полицейской машиной), надеясь, что она заведется. Слава богу, немного пошумев, двигатель начинает работать, и я отправляюсь из центра Хартфорда в соседний городок Дирмонт, где я работаю. Паркуюсь у заднего входа в здание и засовываю карточку в дверной электронный замок. У меня полно времени, чтобы дойти до своего стола, включить компьютер и зафиксировать время прихода. Я пока еще ни разу не опаздывала. Не только потому, что ненавижу опаздывать, но и потому, что до ужаса боюсь свою начальницу.

Мое рабочее место – кабинетик, отгороженный стенами, не доходящими до потолка, – находится неподалеку от задней части здания, на «ферме», как ее все называют. Здороваюсь с немногочисленными сотрудниками, большинство из которых – мои сокурсники. Моя любимая коллега Амелия сегодня не работает. Облом. Почти во всех остальных кабинетах на стенах всего по паре фотографий, а вот у нее все стены увешаны собственными рисунками, позитивными записками и картинками с бабочками. Амелия – самый солнечный человек из всех, кого я знаю, иногда даже чересчур. Но когда она рядом, вещи не кажутся такими плохими.

  2