20 
— Я все размышляю, как тебе помочь улететь отсюда, — вдруг неожиданно произнесла Дана.
— Зачем? — удивилась Рива. — Я счастлива. Мне так хорошо здесь.
— Как ты можешь так говорить?! — мгновенно вспыхнула раздражением Дана. Она резко села, напряженная, с идеально ровной спиной. — А не забыла, что ты живешь в тюрьме?! Ты не можешь улететь с планеты. Впереди еще семнадцать лет! Ты только подумай!
— Ну и что? — Пожала плечами Рива. — Здесь есть солнце, небо, трава. Я могу петь сколько угодно. Пищи и воды вдоволь. У меня есть друзья. Слушатели. Люди, которые ждут меня, которым я нужна.
— Слушатели? — Дана обидно фыркнула. — Эти «растения»? Или старички-надзиратели? Этим ты нужна?
— Все равно, — Рива ничуть не обиделась. — Я счастлива.
— Как мало тебе нужно для счастья, — пробурчала Дана.
Рива безмятежно улыбнулась.
— Я родилась и прожила шестнадцать лет в гораздо худших условиях. Вот это была настоящая тюрьма… А здесь… — Рива глубоко вздохнула, — прекрасно.
— Ты могла бы зарабатывать миллионы своим голосом. Петь в лучших концертных залах. Ты стала бы богатой и знаменитой… Весь мир был бы у твоих ног.
Рива на секунду задумалась.
— Я не знаю, что делать с миллионами. У меня никогда не было денег, да и толпы боюсь. А еще… Я ведь не училась нигде. Все, что я знаю, это старые мамины песни и то, что я успела прочитать в книгах.
— Я займусь твоим образованием, — глаза Даны загорелись азартом, — у меня есть обучающие программы, записи. На крейсере, в свободное от службы время, я проходила курс дистанционного обучения в университете.
— Правда? — Рива наконец оторвалась от созерцания природы и приподнялась с кушетки.
— Правда, — улыбнулась Дана, — и я все-таки подумаю, как помочь тебе с досрочным освобождением.
* * *
— Это поразительно! — воскликнул профессор Митчелл, пожимая руку Риве. Та смущенно опустила глаза. — Сегодня я получил прекрасные результаты в вашем секторе. Я планирую записать на диск несколько ваших песен и прокрутить в тестовом режиме в других секторах. Посмотрим, что получится.
Дана самодовольно вышла вперед.
— Если защита вашей диссертации пройдет успешно, нас тоже наградят? — лукаво произнесла девушка.
Рива дернула ее за рукав, прошептав:
— Что ты такое говоришь?
— Конечно, милочка, — профессор отмахнулся. — Я упомяну ваши имена в материалах. А сейчас, Рива, пропой что-нибудь веселенькое, я хочу замерить мозговые всплески в момент слушаний.
Рива кивнула и взяла первую ноту.
Никто ее не учил петь. Рива не знала нот, не разбиралась в гаммах, диапазонах и октавах. Но у нее был великолепный слух, который искупал все. Рива могла услышать пение яркохвостой тиллы, что водилась в лесах Омеги, и тут же напеть ее мелодию. Те стихи, прочитанные в книгах, и редкие песни, которые она помнила с детства, с течением времени совершенно изменили свое звучание. Рива интуитивно экспериментировала с тональностями, мелодией, стилями. В ее исполнении даже простенькая колыбельная, которую ей пела мама, превращалась в восхитительную чарующую сказку. А от ее веселых заводных песен у всех слушателей поднималось настроение, и улыбки озаряли лица.
— Зачем нам упоминания в научных трудах? — поинтересовалась Рива у Даны, когда те летели назад на базу.
— Я буду использовать любые возможности, чтобы вытащить тебя отсюда. Может, выстрелит здесь, может, в другом месте.
Рива только вздохнула:
— Какая ты упрямая.
— Зато ты плывешь по течению, — тут же парировала подруга. — Меня переведут через четыре года, ты останешься здесь одна. Что с тобой будет?
Рива молчала, задумавшись.
— Ты беспомощна, как котенок, — ласково произнесла Дана. — Слишком молодая, слишком неуверенная в себе, слишком замкнута и оторвана от жизни.
— Возможно, ты и права, — вздохнула Рива. — Мне трудно принимать решения.
— Значит, — подвела черту подруга, — я буду принимать их за тебя.
* * *
— Я придумала! — воскликнула Дана, влетев утром в комнату Ривы. Та испуганно обернулась с зубной щеткой во рту.
— Что придумала?
— Тебе нужно выйти замуж! — радостно произнесла Дана и добавила, усевшись на край раковины: — Сейчас определим потенциальных женихов и разработаем план.
— Но я не хочу замуж, — голос Ривы дрогнул.
20 
