Особенно,... 
50 
Ситуация выглядела так, словно они с Руном собирались драться друг с другом, сражаться за превосходство... с той лишь разницей, что это принесет удовольствие.
Джозефина испытывала предвкушение! Ее беспокоило только то, что Рун мог не продержаться достаточно долго, чтобы сделать действо стоящим.
— М-м, женщина, твое сердцебиение участилось. Ты правильно делаешь, опасаясь грядущего. Твои тайны скоро будут раскрыты.
Боже, его голос. Хриплый, но рокочущий. Дыхание Джо стало поверхностным. Не смотри...
Естественно, она посмотрела. Разве когда-нибудь она отказывала себе в подсматривании?
Стоя возле кровати, он расстегивал рубашку. Во дворе Джозефина видела умопомрачительную задницу Руна и то, как выглядит его член сбоку. После их контакта, Рун так быстро натянул штаны, что Джо лишь мельком успела заметить весь его арсенал. Но она никогда не видела его грудь.
Рубашка распахнулась, демонстрируя вытатуированные руны. Одна завивалась вокруг пупка, другая тянулась через ключицу. Пока Джо скользила взглядом по его груди и жестким мышцам, ее соски затвердели, натягивая материал халата.
Свет огня оттенял загорелую кожу Руна, кроме нескольких светлых шрамов на груди и животе. Эти отметки... вкупе с татуировками... похоже, только заставляли его выглядеть еще круче.
Заниженные джинсы открывали дорожку черных волос, спускающуюся вниз от пупка.
— Мое сердцебиение участилось, потому что я готова приступить, — сказала Джозефина, сняв ожерелье и положив его на стол. Единственное, что она могла рассказать ему о Никс, это то, что она ничего не могла рассказать ему о Никс. Тем не менее, ей нравилось, что все сосредоточилось на Валькирии, а не на Теде. Она будет продолжать в том же духе. — Но может быть, ты предпочитаешь разговоры действию?
Он выглядел удивленным.
— И, конечно, я буду отказывать тебе в моей крови.
О-о. Не хорошо. Если бы на кону было что-то другое, Джо бы запела, как канарейка ради его крови.
Но на кон было поставлено слишком многое.
Сегодня Джозефина должна победить. И сделав это, она, возможно, обретет еще и свободу. Если бы у нее получилось всего лишь заключить с ним пари...
— Ложись в постель, Джозефина. Мы с тобой взрослые. И мы с тобой прекрасно знаем, что должно произойти. Я даже не порезал свою кожу.
Когда Рун, передернув плечами, избавился от рубашки, его тело изогнулось, являя достойное воздыхания зрелище, слаженное движение всех сухожилий. Его плечи были широкими, а руки длинными и сильными...
Глаза Джозефины расширились от взгляда на его правую руку. От плеча до запястья, подобно рукаву, его кожу покрывали татуировки переплетающихся рун.
Невероятно горячий, Рун. Невероятно. Горячий. Когда он отшвырнул в сторону рубашку, его огромный бицепс сократился. Как и его затвердевший член, джинсы заставили его эрекцию отклониться в сторону; вытянуться вбок.
Осознав, какой производит на нее эффект, Рун изогнул губы в своей кривоватой полуухмылке/полуусмешке, той самой дьявольски-сексуальной, которая заставляла ее задыхаться, которая говорила обо всех грязных вещах, которые он собирался проделать с каждый дюймом ее тела.
Чтобы еще больше разжечь ее желание, он лизнул кончиком языка уголок рта. Это незначительное движение заставило Джо думать о том, чтобы овладеть его губами... на что, без сомнения, и было направленно.
Что он будет делать этим языком? Этими губами? Даст ли он ей кровавый поцелуй?
Глаза Руна потемнели до темно-пурпурного цвета, пока он скользил взглядом по ее телу, будто бы размышляя обо всех местах, которые собирался попробовать.
Джозефина познает вкус тлеющей чувственности его фейской половины. И ей нравилось это. Она осознала, что ухмыляется.
Прежде, чем Джо всецело увлечется происходящим, ей стоит рискнуть.
— Хочешь заключить пари?
— О чем, голубка?
Он начал расстегивать ширинку джинсов.
— Ты собираешься получить от меня ответы. А я собираюсь противостоять тебе. Давай сделаем ставки на победителя.
— У меня за спиной тысячи лет опыта. Никто никогда не сопротивлялся мне... даже когда одна из моих рук была привязана за спиной. Сейчас? Без вариантов.
— То есть, ты практикуешь сексуальные пытки тысячи лет?
— Я не только ассасин, но и мастер по секретам. Довольно часто я добываю их своим фирменным способом допроса. Посмотри правде в глаза, женщина, твоя задница принадлежит мне.
50 
