Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
44 
Маркус проводил Кайлин внутрь, в то время, как Ено принял решение подождать его в машине. В доме рабочие постарались на славу: все было восстановлено точь-в-точь, как раньше, и большой кожаный диван в гостиной снова стоял на прежнем месте.
— Нравится?
— Спасибо тебе, Маркус. Не знаю, как буду рассчитываться с тобой.
— Об этом не беспокойся. Страховка покрыла все расходы.
— А как ты получил деньги?
— Их получил Гийон как отвой опекун.
— Что ж, спасибо хоть за этот жест доброй воли.
— Зря ты так…
— Странно это произносить вслух, но ты, Маркус, единственный близкий для меня человек в этом мире. Как жаль, что не ты стал моим опекуном.
— Я бы не справился с этой миссией, — засмеялся Маркус.
— Да, для того, чтобы управлять другим человеком, нельзя испытывать никаких эмоций, только холодный расчет. А ты, Маркус, слишком человечный для этого.
Маркус повернулся к ней, и Кайлин не узнала его. Лицо друга перекосило. Он смотрел с осуждением и некой злобой, льющейся на нее из глубины его серых глаз.
— Гийон спас тебе жизнь, Кайлин. Как только Сианна позвонила ему и доложила о том, что не смогла вывести тебя из толпы, Гийон, не раздумывая, бросился за тобой. Это он достал тебя оттуда. Хотя мог этого и не делать. Он остался присматривать за тобой в тот вечер, хотя мог доверить эту миссию мне или Ено. Он спас тебе жизнь в ту ночь, закрывая собой от ударной волны. И теперь ты стоишь здесь, живая и невредимая, и говоришь о нем, как о бессердечном ублюдке? Это ты, увидев его без экрана на глазах, испустила такой крик, будто на тебя смотрел зверь, а не человек. И не думай, что ему все равно. Он ушел, потому что не хотел больше тебя пугать. Так кто после этого более человечный, Кайлин: ты или твой опекун?
Маркус вышел из ее дома, громко хлопнув дверью. Кайлин еще несколько минут простояла на одном месте с цветами в руках, а потом швырнула букет в стену и расплакалась.
Глава 9
"Тяжело это — смотреть в глаза человеку, перед которым чувствуешь свою вину. И не выносимо, когда понимаешь, что он не в состоянии тебя простить. Только теперь я это понимаю. Так смотрела на меня моя мать. Когда мама умерла, прощение уже не имело никакого смысла. Только потом, погибая на больничной койке в своей палате, я действительно пожалела о том, что так и не смогла простить ее. Это был мой крест, не ее. Только мой…"Из разговора от 21.11.3565
Гийон впервые в жизни почувствовал, что не хочет идти на работу. Все эти дни он старался просто не вспоминать о существовании Кайлин. Но сегодня он увидит ее снова. Черт бы побрал эту убогую!!! Гийон пытался убедить себя в том, что для него эта женщина — вообще никто. И уж ее отношение к нему его волнует меньше всего на Свете. Только вот боль внутри до сих пор не потухла и не растворилась.
Утром в день ее возвращения на работу он долго смотрел на себя обнаженного в зеркале в ванной. Настоящий получеловек… Злосчастная граница искусственной кожи переходила с его шеи на грудь, левая половина которой давно уже была не его собственной. Где-то под ребрами линия наискось пересекала мышцы живота и ускользала на бедро. Стальное бедро…
Невады никогда не чурались его тела. Наоборот, оно привлекало их. Особенно им нравилось это мерцание, которое играло синеватыми огоньками в темноте. И никто из них не смотрел в его глаза с тем ужасом, с которым посмотрела она.
— Будь ты проклята!!! — прокричал Гийон, и со всей силы ударил стальным кулаком в зеркало.
Кайлин с Ено приехали на работу раньше всех. Ено за всю дорогу не проронил ни слова. Она тоже не пыталась поддерживать разговор. В другой день это могло бы ее несколько напрячь, но только не в этот. Наверное, программа Ено была слишком хорошо написана, и робот без труда мог различить моменты, когда человеку требуется общение, а когда лучше оставить его в покое наедине со своими мыслями.
Сианна и Рихтор появились первыми. Сухо поздоровавшись, они даже не сочли нужным изобразить на лицах хоть какой-нибудь намек на улыбку.
— Рано тебя выпустили, — заметила Сианна, переворачивая страницы утреннего меню.
— Ты так говоришь, будто я побывала в тюрьме.
— А ты, разве не знала, что твое лечение было принудительным?
— То есть? — не поняла Кайлин.
— Гийон распорядился, чтобы тебя оставили в больнице во что бы то ни стало, а выписали только с его письменного разрешения.
44 
