139 
Эрика все стояла и ждала моего ответа. Я больше не мог противиться искушению и притянул ее к себе, выдохнув:
— Эрика…
Она приникла ко мне, положив голову на плечо, и замерла. Мы оба не двигались, просто прижимаясь друг к другу всем телом. Черт, я совсем не знаю, как вести себя с ней. Приказывать, как Мастер, каждый раз рискуя, что она уйдет? Вряд ли я смогу сейчас это делать, слишком сильной будет боль от потери, ведь во мне уже горела ярким пламенем надежда на то, что мы будем вместе. Подчиняться всем ее просьбам/указаниям? Это будет невероятно сложно, учитывая мой независимый характер… но я попробую.
Эрика оторвалась от меня, чмокнула в щеку — кожа под ее губами сразу запылала — и сообщила, что хочет есть.
За завтраком я не знал, куда смотреть. На Эрику — я боялся смутить ее желанием, очевидно, явно читающимся в моих глазах. В сторону — она опять может обидеться и закатить истерику.
Я нарвался в любом случае. Истерики, к счастью, не было, но Эрика решительно уволокла меня в гостиную, отобрала и отключила сотовый, чтобы нам никто не мешал, и приступила к допросу.
— Откуда ты узнал?
Вот черт. Да, мне не надо было пояснять, что именно я узнал. Но Эрика наверняка расстроится, если узнает всю правду. Я отвел взгляд в сторону, не желая видеть боль в ее глазах. Поза Эрики — верхом на моих коленях, прижимаясь промежностью к моему члену — тоже не добавляла комфорта. Я совершенно определенным образом реагировал на ее близость, и напряжение в джинсах все явственнее давало о себе знать.
Эрика не сдавалась и потребовала, чтобы я смотрел на нее. С неохотой я перевел на нее взгляд и слегка удивился, увидев, что она смутилась и чуть отодвинулась назад. Я решил попробовать поменять тему разговора:
— Эрика, я — кретин, и должен был тебя сразу выслушать.
Естественно, она не позволила мне этого и потребовала ответа на заданный вопрос.
— Тебе он не понравится, — предупредил я.
— Валяй, выкладывай. Уже и так вся школа знает, что я шлюха, — отмахнулась Эрика. Меня передернуло при этом слове. Еще недавно я сам бросил его ей в лицо и теперь горько жалел об этом.
Эрика явно не собиралась отставать от меня, ожидая ответа. Я вздохнул и начал:
— Стивен — или Берт — снимал все на камеру.
Дальше можно было не рассказывать. Эрика поняла все мгновенно и опустила голову, густо покраснев. Черт, как же мне хотелось убрать всю боль, которую она сейчас чувствовала. Я сделал единственное, что мог — прижал к себе и начал поглаживать по голове.
— Прости. Я не хотел говорить, зная, что тебе не понравится.
Эрика попыталась вырваться, но я удержал ее. Конечно, она заинтересовалась тем, кто еще мог это видеть. Хоть в этом я мог ее утешить. Жаль, безусловно, что все видела моя семья, но зато я мог быть абсолютно уверен — они не расскажут никому.
Эрика высвободилась и села на мои колени боком, положив голову ко мне на плечо.
— Давай, выкладывай дальше. Почему ты решил, что я только и жду, чтобы удрать от тебя? — поинтересовалась она.
Так, у нас сегодня явно день неприятных вопросов. И как мне объяснить, что я только и делал, как ошибался в оценке ее характера и действий?
— Эрика, я мудак, — со вздохом признался я.
— Да кто бы сомневался. А теперь, когда мы выяснили сей животрепещущий факт, не будет ли любезен многоуважаемый сэр изложить мне весь ход его мыслей, приведший к данному удивительному выводу, — парировала она.
Не понял? Это так не вязалось с обычной речью Эрики, что я решил уточнить, силой приподняв ее голову и заглядывая ей в глаза:
— Ты издеваешься?
Огоньки в ее глазах подсказали мне, что я прав. Она действительно издевается надо мной и, мало того, наслаждается этим процессом. Эрика вернулась в прежнее положение у меня на коленях и сообщила:
— Ага. Давай, давай, я жду. Мне страшно интересна мужская логика, которой вы так гордитесь.
Мужская логика? Она действительно не понимает, что я делал с ней? Вот уж, действительно, женскую логику понять невозможно. Я решил попытаться еще раз объяснить ей:
— Эрика, но ты же не можешь отрицать, что я обращался с тобой, как с последней…
— Шлюхой, — закончила она. Меня опять передернуло. — Слушай, мне так неудобно. Оставь мою голову в покое и расскажи мне то, чего я не знаю.
Да черт побери все! Она так легко говорит обо всем этом, что я скоро действительно поверю, в то, что это не имеет особого значения. „И опять окажется, что ты неправильно оценил ситуацию“, — включился внутренний голос. Я быстро усадил ее на диван и встал на колени, нависая над ней. „Правильно, на коленях ты еще не стоял, а стоило бы“, — одобрил голос. Я отмахнулся от него. Сейчас меня интересовало совсем другое.
139 
