55 
— Ты бросаешь Никс вызов? Она объявила, что мне нет хода в Потусторонний мир. Как ты осмелился притащить меня сюда! — Крылья цвета ночи развернулись во всю ширь, Калона напрягся, приготовившись атаковать брата.
— Ты вечно разыгрываешь из себя пылкого дурачка, братец. Я бы никогда не пошел против провозглашенного моей Супругой. Я не приводил тебя в Потусторонний мир. Я всего лишь принес к тебе частицу Потустороннего мира, чтобы на несколько мгновений скрыть нас от глаз смертных. — Эреб снова улыбнулся. На этот раз он не стал затуманивать красоту собственного выражения лица. Его тело сияло светом солнца. Его крылья переливались золотым оперением. Его кожа была совершенной, точно сотканной из солнечных лучей.
А так оно и было, подумал Калона с отвращением. Он был сотворен, когда небеса поцеловали солнце. Тогда, как я был сотворен поцелуем небес и луны. Небо, как и большинство бессмертных, было влюбчивой и непостоянной сволочью, которая брала то, что нравилось, а затем не обращала внимания на оставленных за спиной отпрысков.
— Ну и как ощущения? Лучше, чем когда ты прошмыгнул украдкой, преследуя малютку недолетку, Зои Редберд? Тогда ты был лишь духом. Ты был не в состоянии почувствовать кожей магию царства Никс. А тебя же всегда так впечатляло все, до чего ты мог дотронуться и что физически мог провозгласить своей собственностью.
Хорошо, подумал Калона, он начинает сердиться. Это заставит потускнеть его совершенство.
Настала очередь Калоны улыбаться. Свет, извиваемый им на своего брата, не был горячим ослепительным солнечным сиянием. Он был прохладным серебристым лунным свечением. — Все еще, спустя столько времени, ревнуешь от того, что я прикасался к ней? Разве ты запамятовал, что Никс — богиня? Ее нельзя коснуться, не будь на то ее воли, ее желания — быть поглаживаемой, ласкаемой, любимой…
— Я пришел сюда не для того, чтобы говорить о моей Супруге! — Слова взорвались вокруг Калона вспышками золотого жара.
— Какая демонстрация золотейшего темперамента! — язвительно усмехнулся Калона. — И они нарекли тебя хорошим! Если бы только лизоблюды, предпочитающие оставаться в Потустороннем мире, смогли бы сейчас тебя увидеть.
— Суть не в том, что меня назвали хорошим. Тебя-то они нарекли самозванцем! — Эреб буквально швырнул словами в брата.
— Правда? Спроси-ка еще??раз. Сдается мне, после тысячелетий глубоких размышлений, они станут называть меня тем, кто отказался ее делить, — заявил Калона.
— Она выбрала меня. — Голос Эреба стал низким, а руки сжались в кулаки.
— Неужели? Мои воспоминания немного иные.
— Ты предал ее! — выкрикнул Эреб.
Калона проигнорировал приступ гнева своего брата. Он и раньше их видел. Вместо этого он заговорил с холодностью лунного лика. — Зачем ты пришел? Скажи, что должен, а затем уходи. Смертный мир — не такое уж обширное царство, но оно мое. Я не стану делить его с тобой, как не стал делить с тобой Ее.
— Я пришел предупредить тебя. Мы в Потустороннем мире слышали твои клятвы. Мы знаем, что ты дал обет стать Воином Смерти, и собираешься быть Фехтовальщиком этой школы.
— И предводителем Сынов Эреба, — добавил Калона. — Не забывай остальную часть моего титула.
— Я никогда не забуду, что ты намеревался оскорбить моих детей.
— Детей? Так ты нынче спариваешься с людьми и производишь на свет мужчин, которые вырастая, становятся вампирскими воинами? Как это захватывающе, особенно когда меня столь строго осудили за создание собственных сыновей.
— Убирайся! — Золотые глаза Эреба засветились. — Оставь это место и прекрати совать свой нос в жизни вампиров Никс и благородных воинов, которые посвятили себя служению мне.
— А ты не суешь свой нос, приказывая мне убираться? Я удивлен, что Никс это позволила.
— Моя Супруга не знает, что я здесь. Я пришел только потому, что ты вновь приводишь ее в смятение. А я живу, чтобы ограждать ее от потрясений. И это единственная причина, почему я здесь, — ответил Эреб.
— Ты живешь, чтобы вылизывать ей ноги, и ты, как всегда, ревнуешь ко мне. — Калона не смог подавить всплеска радости от того, что выдали слова Эреба: «я все еще могу заставить Никс чувствовать! Богиня наблюдает за мной!» Бессмертный осадил собственные эмоции. Он должен скрыть свою радость от Эреба. Когда он заговорил снова, его голос прозвучал бесстрастно. — Знай — я не клялся служить тебе. Я поклялся служить Верховной Жрице, воплощающей — через дарованную богиней близость — саму Смерть. И весь твой визит был лишь ради того, чтобы дать мне понять ясное различие между теми воинами, что называют себя твоими сынами, и теми, кто этого не делает. Я не стану обременять твоих сынов своим предводительством.
55 
